Мой отец генерал Деникин
Шрифт:
— Мы сделали все, что было в наших силах. Мы ничего не можем больше сделать. Теперь вся Россия принадлежит большевикам. Мои друзья намерены сдаться, это единственное, что нам остается.
— Что же, прекрасно, сдавайтесь, но прежде убейте меня. Я предпочитаю умереть от вашей руки, чем от руки красных.
В ответ изнуренные, вконец измученные люди молча сели на коней и поехали дальше. Но Корнилов начал отдавать себе отчет в том, что больше так продолжаться не может. Он объявил, что освобождает солдат от клятвы верности и просит их разделиться на группы и присоединиться к нему в Новочеркасске. Дальше он пойдет один.
Пленные текинцы 3 (16) декабря проезжали под охраной станцию Конотоп.
— Здравствуй, товарищ! Ты не видел Гришина?
— Но он в этом вагоне, Ваше Вы… товарищ!
— Хорошо, хорошо.
Охранники, озадаченные, тоже выглянули в окно.
— Мой Бог! Это он! Это Корнилов.
Ему в ответ раздался, правда, несколько натянутый, смех текинца.
— Вы шутите!.. Это… отец моего молочного брата.
Старый крестьянин с паспортом на имя румынского эмигранта Марьяна Иванова 6 (19) декабря прибыл в Новочеркасск и вновь принял свой истинный облик. Генерал Лукомский, не испытав в дороге никаких приключений, также присоединился к своим товарищам по Быховской тюрьме.
Глава XIV
ДОБРОВОЛЬЦЫ
Территория Донской области простиралась по обеим сторонам реки на 144.000 квадратных километров — от Саратовской и Воронежской губерний на севере до Азовского моря — на юге. Слово «казак» пришло из татарского языка, ему не менее двенадцати веков.
Первоначально так назывались кочующие племена, большей частью славянского происхождения. В зависимости от обстоятельств они заключали союз то с монголами, то с поляками или шведами, пока наконец не признали права русского царя. Во времена Ивана Грозного казак Ермак Тимофеевич со своим войском завоевал Сибирь. К концу XVIII века казаки отказались от кочевой жизни и по мере присоединения новых земель расселялись вдоль границы, которую и взялись защищать и расширять, получая в собственность завоеванные территории. В обмен на привилегии при уплате налогов и относительную внутреннюю независимость они были обязаны являться на военную службу по первому же зову царя.
Став наиболее верными сторонниками режима, они активно участвовали в подавлении революции 1905–1907 годов. В 1914 году одиннадцать казачьих областей Европы и Азии (Дон, Кубань, Терек, Астрахань, Урал, Оренбург, Сибирь, Семиреченск, Амур, Уссурийск и Забайкалье) поставили русской армии шестьдесят конных дивизий, полностью экипированных лошадьми, униформой и холодным оружием.
Казаками управляли атаманы, выбранные кругом — местным парламентом. Население Дона не было однородным. К крестьянам-переселенцам, у которых земля находилась в долгосрочной аренде, присоединились, как только начала развиваться промышленность, рабочие соседних областей и коммерсанты еврейского происхождения. В 1917 году на Дону проживало 4 миллиона человек, из них: 46 % — исконные казаки, 48 % — крестьяне и 6 % — «переселившиеся пролетарии» и торговцы. Эти категории населения проявляли друг к другу терпимость, но особо теплых чувств друг к другу не питали.
С переходом власти к Временному правительству между ними и казаками возникло взаимное недоверие. Когда Брусилова сняли с поста Верховного главнокомандующего, казаки поспешили выбрать своим атаманом Каледина, командующего 13-й армией и одного из самых популярных казаков Дона. Керенский, тогда военный министр, был этим чрезвычайно раздосадован и, придя к власти и став министром-председателем, обвинил Каледина в участии в Корниловском заговоре и отдал приказ об его аресте. Круг Дона возмутился, и Керенский вынужден был отступить и публично принести атаману свои извинения.
— Зараза захватила и их, — объяснял атаман. — Они больны, как и все русские. Крыленко из Ставки грозит карательной экспедицией, а моряки Черноморского флота обещают репрессии, если мы не подчинимся власти Петрограда. Переселенцы и коренные жители волнуются, казаки колеблются, они отказываются выступать против большевиков. Будет лучше, если вы поищите себе другое пристанище…
Но это не обескуражило упрямого Алексеева, и он продолжал рассылать воззвания, созывая всех на Дон. На одно из них и ответили пленники Быхова.
Лукомский опередил Деникина и Романовского и ждал их в Новочеркасске, куда они прибыли в декабре. Где же в это время находился Алексеев? Он уехал на конференцию в Ека-теринодар, столицу соседней казачьей области — Кубани. А Каледин остался ждать вновь прибывающих. Деникин отправился к нему и нашел его в огромном, почти пустом здании губернского правления. Каледин был мрачен. Он только что получил ультиматум черноморцев, их корабли блокировали Таганрог — большой порт на Азовском море. Деникин, давно знавший Каледина, помнил его мужественным, энергичным, честным и… угрюмым. Но ему никогда не доводилось видеть, чтобы атаман мог настолько… смириться с судьбой. Он выглядел безмерно усталым, даже пышные усы, казалось, выражали разочарование. Он объяснил причины своего беспокойства и попросил Деникина временно покинуть Дон. После возвращения Корнилова и Алексеева из Екатеринодара все должны собраться, чтобы принять окончательное решение. А до того времени атаман предпочитал оставаться один и пытаться воздействовать на казаков, чтобы вернуть им веру в себя…
Генерала поселили в переполненной гостинице. Ждали Маркова. С его прибытием распределили задачи. Лукомский отправляется искать друзей и единомышленников на Кавказ. Деникин и Марков выбрали Кубань. Романовский, менее известный и менее «приглядевшийся», оставался на месте и должен был предупредить троих друзей о приезде Корнилова и возвращении Алексеева. Деникину оставалось также решить проблему личного характера. Ася приехала в Новочеркасск. Ее путешествие прошло без приключений благодаря миловидному личику и подлинным документам. Осторожность требовала, чтобы она сохранила прежнюю фамилию и считалась незамужней. Но Деникин полагал, что он и так уже долго ждал, и хотел привезти на Кубань не невесту, а законную жену. Он больше не желал откладывать свадьбу.
Ася давно мечтала увидеть себя в прекрасном белом платье, длинной вуали и с букетом цветов. Но об этом нечего было и думать. И не только из-за отсутствия времени и денег: свадьба должна была пройти незамеченной. Весь гардероб Аси состоял из изрядно поношенного дорожного костюма. Госпожа Каледина, взятая в наперсницы, предложила ей широкую юбку и белую, украшенную цветами блузку. Но Каледина оказалась худенькой и высокой, рост же Аси не превышал 1,58 метра…
Юбку пришлось укоротить, широкая муфта венчавшейся скрывала слишком длинные рукава блузки. Чтобы запечатлеть на память этот день, решили пойти сфотографироваться. Фотографию обещали сделать через три или четыре дня, и Ася с Деникиным могли прийти за нею по возвращении с Кубани.