Мой парень - сущность

Си Веранда

– Прости, у ангелов действительно так принято: общаться без стеснений, даже трогать друг друга при разговоре. Я стараюсь перенимать их повадки. И тебе советую. Ложись рядом, если хочешь, обещаю тебя не трогать, – она рассмеялась колокольчиком.

Парень улыбнулся, развернулся к ней лицом, но ложиться не стал.

– Феврония, я должен объясниться. Я был не согласен с решением Небес сделать меня ангелом. Мне тяжело далось понимание, что такой, как я, достоин этого. Потому я не хотел общаться ни с кем. Оттого был груб. Но я хочу извиниться. Прости, если можешь.

– Конечно я тебя прощу. Я же ангел, – улыбнулась она. – Как

здесь говорят, мне будет дольно дружить с тобой.

Он неловко улыбнулся и заметил:

– Ты очень добра.

– Я бы повторила снова, что по-другому и быть не может, я же ангел… Но штука в том, что я еще слишком похожа на человека, и действительно не все мои мысли пронизаны добротой… – она сама не знала, отчего откровенничает с этим малознакомым парнем. – Так почему же ты был против назначения Небес?

– О… – замялся он. – Ты, выходит, тоже чувствуешь себя человеком внутри?..

– Думаю, все новички в той или иной степени помнят прошлое и не могут быстро принять настоящее. На то мы и учимся в Школе, чтобы свыкнуться с новым естеством и всему научиться. Расскажи, что тебя так сильно заботит?

– Я был шокирован произошедшим. Ни по одним религиозным канонам меня не должно было здесь быть… Я с радостью отправился бы в Ад, это было бы хотя бы справедливо.

– Что же ты натворил такого, что так считаешь?

Он вздохнул и ответил:

– Я убивал людей. Я был убийцей, серийным маньяком… – он затаил дыхание и пристально уставился на нее в ожидании реакции.

Вика молчала.

– Ты боишься меня? – спросил он после паузы.

– Нет. Ангела ты не сможешь убить даже при желании… Но как же так вышло, в самом деле, что ты теперь среди нас? – непонимающе спросила она.

– Мне много раз объясняли причину. И директор, и куратор прожужжали мне все уши… Только я все равно не понимаю, почему.

– И что же они говорят, расскажи?

– Ты смотрела сериал «Декстер»? – спросил он неожиданно.

– Нет, – сказала Вика.

– Это популярный сериал о маньяке-убийце. Он убивал других убийц и маньяков, а невиновных не трогал. Натура Декстера жаждала убийств, но его научили, как существовать в мире, очищая его от подобных себе уродов. Так вот, я делал то же самое на протяжении двадцати лет. Служил в полиции для прикрытия, выслеживал и убивал виновных…

– Ясно… Миндобра сочло это богоугодным делом? – недоверчиво спросила она. – Ничего не понимаю…

– Мне объясняют, что мою душу при рождении поместили для проверки в то тело, что жаждало крови. Так же как некоторые души помещают в тела инвалидов. Чем сложнее условия жизни, тем большие шанс проявить силу духа и сдать экзамен на поступление в ангелы.

– Выходит, не душа твоя хотела убивать, а телесная оболочка? И все заранее было так спланировано Высшими сферами?

– Вроде того… А душа смогла побороть плоть и нашла способ сделать мир лучше через убийства тех, на чьих руках была кровь невинных. В этом меня пытаются убедить…

– Выходит, ты почти герой, – сказала она ни в шутку, ни всерьез, вроде безобидной подколки. Но он напрягся:

– Не говори так. Пожалуйста… Я не могу простить себе этого.

– Если тебя простили Небеса, почему ты не можешь сделать того же? – Вике казалось, что логика очевидна. – Они ведь именно этого и добивались, подсунув тебе то тело, в котором нельзя было бы жить иначе. Разве не понимаешь? Рожденный без ног, не может отрастить их, что бы

он ни делал. Так же и ты, наверное, не мог бы ничего поделать со своим стремлением. Я не знаю, конечно, точно… Но думаю, что так, раз тебя приняли в ангелы. Наверное, ты невероятно сильно обуздал свои стремления, раз оказался здесь. Прости себя и начни новую жизнь. Быть ангелом, говорят, очень здорово! К тому же, та жизнь ведь не была твоей единственной. Наверняка ты был много раз хорошим и добрым парнем, и помогал людям. Ты уже вспомнил прошлые жизни?

– Да. Всего их было восемнадцать.

– Я права? Ты ведь был праведником?

Он не смог сдержать улыбки:

– Был. Даже монахом был.

– А я вот свои жизни еще не вспомнила, – пожала плечами Вика. – Отчего-то не торопятся они возвращать мне воспоминания.

– Наверняка есть какая-то причина, – сказал он. – Мне мои открыли, чтобы доказать мне же, что я не зло во плоти. Думаю, что в твоей биографии были вехи, которые, наоборот, имеет смысл от тебя скрывать. Вряд ли Миндобра просто позабыло вернуть тебя память…

– Я еще не думала об этом в таком ключе… – сказала она. – Полезно побеседовать по душам с «ровесником»… Может быть, я была Гитлером? Наполеоном? Или мадам де Помпадур? – рассмеялась она.

Алехандро обратился деликатно, проигнорировав ее шутку:

– Феврония, прости меня еще раз за мое прошлое поведение. Я очень хочу общаться с тобой. Ты классная девчонка. То есть ангел... Давай будем рядом сидеть на занятиях и вместе ходить в столовую?

– Отличное предложение, полностью поддерживаю, – сказала она. – А как тебя звали в предпоследней жизни?

– Почему в предпоследней?

– Думаю, что ты вряд ли захочешь слышать лишний раз последнее человеческое имя…

– Ты права. В предпоследней жизни меня звали Александром, это другая форма моего истинного имени. Бывают же совпадения...

– Здорово, а меня звали Викторией, или просто Викой, – она протянула ему руку для рукопожатия, он принял и пожал. – Будем знакомы, Сашка! – рассмеялась она.

– Счастлив познакомиться, Виктория!

Макс долго отговаривал себя от этого шага. Его приятель Дэн все время подшучивал над его чувствами к человеку, всегда выбирая именно эту формулировку – «человек». София не была для него личностью, достойной называться по имени. Скорее он даже об этом и не задумывался. Дэн был еще молод и не познал на своей шкуре всех тягот снизошествия.

Арт же, напротив, был очень сдержан в оценках. Он сам не отошел до конца от событий восьмидесятилетней давности, когда снизошел до девушки-комсомолки и члена партии, которую по донесению анонима обвинили в шпионаже и расстреляли без суда и следствия. Он отомстил всем: группе доносчиков, судьям, исполнителям, их родителям, семьям, потомкам, и напоследок дальним родственникам. Сейчас он находился на стадии мелкого мальчишечьего пакостничества потомкам дальних-дальних родственников. Хотя, те были уж точно ни в чем не виноваты, даже по меркам вселенского равновесия. Но нет-нет, а Арт разгонял тоску тем, что склонял кого-нибудь из них напиться, изменить жене, или дать в морду кому-нибудь, кто превосходит бедолагу в массе килограмм на тридцать. Макс не одобрял таких методов своего лучшего друга, но чувства Арта были ему хорошо понятны. Он не мог винить того в превышении должностных полномочий, ведь каждый демон заглушал крик души так, как мог.