Мой покойный муж
Шрифт:
У Джона раздуваются ноздри, зло, но он молчит, сдерживается. Только один вдох и один выдох.
— Хорошо, — устало говорит он, тихо. — Тогда приговор, Гордан. Давай заканчивать.
Джон… не то, чтобы нервничает, но я вижу, что чувствует он себе не в своей тарелке. Хмурится, чем-то недоволен. Что-то не так? Неужели он вдруг сомневается? Или это изначально была игра, но она зашла слишком далеко?
— Поскольку обвиняемый не отрицает свою вину, — говорит Гордан, — суд так же признает его виновным. Этард из
Нэт кивает. Он другого и не ожидал.
— Лорд Кристофер Муррей, — говорит Гордан, — подойдите сюда. В сложившихся обстоятельствах, вы должны принести присягу на верность королю.
Кит вздрагивает. Моргает ошарашено, вытягивает шею, словно не веря тому, что слышит.
Но если Кит «лорд» и если от него требуют присягу, то все, он герцог, с ним ничего не случится. Если только он сам не выкинет никаких глупостей.
Кит смотрит на Гордана, на Джона, потом на отца.
— Давай, Кит, — я толкаю его.
— Я… я не… — Кит пытается мне что-то сказать, запинается.
— Лорд Муррей, — говорит Гордан. — Поторопитесь.
Кит поднимается.
И я прямо вижу, как его трясет. Он идет, больше не глядя по сторонам, только в пол. Подходит к Джону.
Боже мой! Только бы никаких глупостей сейчас! Пожалуйста, Кит! Если он что-то задумал…
— Кит, опустись на одно колено, — шепотом говорит Гордан, я сижу близко, слышу.
Кит покорно опускается, словно деревянный.
— Лорд Кристофер Муррей, — говорит Гордан громко, — клянетесь ли в верности своему королю?
Кит втягивает носом воздух, чуть кашляет.
— Клянусь, — говорит хрипло, я вижу, как кадык дергается.
— Клянетесь ли вы служить верой и правдой, почитать и защищать от любой опасности вашего короля, являться по первому зову, если потребуется.
— Клянусь, — говорит Кит, склоняет голову.
Тишина. Очень долго в зале висит тишина.
Потом Джон кивает.
— Я принимаю вашу клятву, лорд Муррей.
Кит стоит на одном колене, неподвижно, я вижу только, как тяжело дышит.
— Ты можешь идти, Кит, — тихо говорит Гордан.
Кит вздрагивает, смотрит на него. Потом поднимается. Бросает на меня быстрый взгляд, хочет что-то сказать, но не говорит. Просто поворачивается и уходит. Мне очень хочется кинуться за ним, но сейчас нельзя. Я не могу сбежать без разрешения. Да и Кит сейчас не станет ничего слушать.
Ему надо немного времени…
Главное, сейчас он все сделал правильно, ничего… Но ведь что-то не так, однозначно.
Тишина.
Потом Джон поднимается.
— Благодарю вас, господа, — объявляет Гордан, давая понять, что заседание окончено.
Король уходит, а вместе с ним, постепенно, и все остальные.
Уводят Нэта.
Я
Неужели вот так… и все. Ничего больше не будет? Никто ничего не требует от меня? Никаких отречений, только присяга Кита? По сути, присяга — обычное дело для нового герцога. И Джон… Да что у них происходит там?
А завтра утром Нэта казнят. Наверно, я только сейчас по-настоящему осознала это. Все уже решено и пути назад нет. Я не верю…
— Айлин! — тихо подошел Гордан. — Ты такая бледная, тебе плохо?
Я покачала головой.
— Просто плохо спала.
— Послушай, — Гордан вздохнул, — тебе лучше уехать сегодня, не дожидаясь казни. Джон не будет настаивать. Кит уезжает, мы говорили с ним. Понимаешь… насттроение Джона меняются как весенний ветер. Сейчас он так лояльно смотрит на все, но…
— Лояльно? — удивилась я.
— Ты же видела сама. Он всю ночь просидел у Нэта, они о чем-то говорили, я не знаю. Но это сейчас. Сейчас Джон спокоен и едва ли не все готов простить. Но кто знает, что будет завтра? Вдруг ему попадет шлея под хвост, и он устроит тут… Лучше уехать, Айлин, пока все спокойно. Не попадаться на глаза.
— Нэта казнят… — сказала я, вышло почти растерянно, так, словно я не знала.
— Да. Это давно решено, — вздохнул Гордан. — Ты ведь никогда не любила его. А теперь будешь свободна.
Хотелось врезать ему, честное слово.
— Все это вдруг свалилось на меня, — сказала я. — Даже не знаю…
— Кит будет герцогом, у тебя все будет хорошо…
— А что с Китом? — спросила я. — Ты не знаешь, почему он такой? На нем лица нет. Что случилось?
Гордан очень натурально удивился.
— Я думал, ты с ним поговорила, но парню просто все равно тяжело. Не знаю. Он пришел ко мне утром, сказал, что готов все подписать и со всем согласиться.
Наверно, говорить о том, что Кит хотел залезть в окно к принцессе, будет лишним. Не стоит.
— Я поговорю с ним… потом, — сказала я.
— Да, — согласился Гордан. — Ты иди… отдохни немного, и езжай домой. Хорошо?
Я кивнула. Но не уверена, что смогу уехать сейчас.
Посидела еще, пытаясь уложить все в голове, понять, как поступить теперь… Уже собиралась идти к себе, как вдруг — осторожные тихие шаги. И он подсаживается рядом…
Твою мать! Вот тебя-то я совсем не ждала.
Патрик.
— Айлин! — он заискивающе улыбался. — Все это так ужасно.
Хотелось рявкнуть: «Патрик, пошел вон! Не до тебя!»
— Ужасно, — согласилась я.
— Но ведь ты будешь свободна теперь, — Патрик осторожно улыбнулся. — И траур, я слышал, тебе не нужно носить. Ты останешься такой молодой и прекрасной вдовой и… сохранишь все, даже земли…
Он взял меня за руку, так нежно, преданно заглядывая в глаза.
Тебе нужны деньги, Патрик? Признаться, такая циничность бодрит.