Мой принц

Вулф Джоан

Особенно его поразил разговор, произошедший в последний день их пребывания на озере Лейв. Они сидели на лугу, среди альпийских цветов и подкреплялись тем, что приготовила для них кухарка. А потом принц улегся на спину и закрыл глаза. Он уже засыпал, когда вдруг услышал голос Чарити:

— Август, как вы думаете, почему Франц сбежал с Лидией?

— Он влюбился в нее, — ответил принц, не открывая глаз.

— Не думаю, что Франц из тех, кто способен влюбиться, — сказала Чарити.

Тут принц открыл глаза и, чуть повернув голову, посмотрел на жену:

— Почему

вы так считаете, дорогая?

Чарити пожала плечами и, немного помедлив, проговорила:

— Мне кажется, Франц слишком тщеславный и самодовольный, а такие люди не могут влюбиться.

Принц засмеялся:

— Трудно не быть самодовольным, когда ты так красив.

— Он всегда хочет находиться в центре внимания, — продолжала Чарити. — Я заметила это на приеме у регента, когда он хотел, чтобы мы с Лидией обратили внимание не на вас, а на него. Я и потом не раз это замечала.

Принц снова рассмеялся:

— Значит, Франц самодоволен? Что ж, я не собираюсь спорить с вами по этому поводу.

Чарити бросила хлебные крошки каким-то коричневым птичкам и пробормотала:

— Не думаю, что он любит вас, Август.

При этих словах жены принц чуть приподнялся и спросил:

— Вы это серьезно?

Она кивнула:

— Вполне. Я уверена, Франц даже не догадывался, что я займу место Лидии. Он думал, что, убежав с ней, отменит вашу свадьбу.

Август отогнал пчелу, жужжавшую прямо перед его носом, и пробормотал:

— Но зачем ему это?

Чарити обхватила руками колени и в задумчивости посмотрела на мужа:

— Не знаю, Август. Но мне все это очень не нравится. Думаю, он нарочно сделал так, чтобы Лидия в него влюбилась.

Какое-то время принц пристально смотрел на собеседницу. Затем покачал головой и заявил:

— Думаю, вы ошибаетесь. Я знаю Франца много лет, и я вас уверяю: он, возможно, немного эгоистичный, но он всегда был моим другом.

Чарити молча пожала плечами и уткнулась подбородком в колени.

«Почему я позволяю этой малышке болтать глупости?» — негодовал принц. Заставив себя улыбнуться, он сказал:

— Вы должны признать, Чарити, что ваш жизненный опыт… несколько ограничен, ведь вам всего лишь семнадцать…

Она закатила глаза:

— Сейчас вы говорите точно так же, как моя мама.

Принцу очень не понравилось это сравнение.

— Что ж, возможно, вы правы, — проговорил он. — Но Франц все равно ничего не добился. Моя свадьба состоялась.

Яркое солнце золотило пряди ее каштановых волос, а неделя на свежем воздухе окрасила щеки девушки в бледно-золотистый цвет. Он взглянул в ее огромные карие глаза и вдруг подумал: «А ведь она очень хорошенькая».

— Да, вы правы, Август, — сказала она наконец.

Принц вновь улегся на спину и снова прикрыл глаза.

Он уже засыпал, когда раздался голое Чарити:

— Август, я хочу обсудить с вами несколько вопросов.

Принц зевнул и открыл глаза.

— Что ж, я слушаю…

— Речь идет о моих обязанностях. Об обязанностях принцессы Юры.

Август кивнул и приподнялся. Он сразу

же заметил, что Чарити изменила позу. Теперь она сидела, поджав под себя ноги, почти полностью прикрытые юбкой — Чарити промочила в ручье ботинки и поэтому сняла их и оставила сушиться на солнце. В какой-то момент принц вдруг поймал себя на том, что слишком уж пристально смотрит на изящные ножки жены. Он заставил себя отвести взгляд и пробормотал:

— Возможно, вам лучше поговорить об этом с моей матерью. Не уверен, что смогу вам помочь.

К его величайшему изумлению, она спросила:

— Август, вы читали «Государство» Платона?

Он потянулся, сорвал какой-то цветок и начал обрывать лепестки.

— Читал, но много лет назад.

— Тогда вы, может быть, помните, как Платон описывает идеальное государство. Он считал, что таким государством должен управлять правитель-философ, чья роль — быть опекуном своих подданных. Счастье этого правителя — выполнять свой долг перед народом. Согласно Платону, в идеальном государстве должны быть счастливы все без исключения.

Август кивнул:

— Да, я помню это.

Чарити вдруг покраснела и, потупившись, пробормотала:

— Я прекрасно понимаю, что я еще очень молодая и у меня нет жизненного опыта, но все же… мне хотелось бы быть принцессой-философом.

«Постарайся не обидеть ее» — сказал себе Август. Ласково улыбнувшись жене, он проговорил:

— И как же вы собираетесь осуществить эту высокую цель?

Ее карие глаза широко раскрылись.

— Как-то вечером, на корабле, вы беседовали с моим отцом. Так вот, вы тогда сказали, что британская блокада в годы войны привела к огромным экономическим трудностям в Юре, Помните?

Август кивнул:

— Конечно, помню. Мы говорили о том, что для восстановления нашей экономики требуется наладить торговлю — только тогда мы сумеем улучшить жизнь людей.

— Я не знаю, что надо сделать с экономикой, но я постараюсь помочь нуждающимся, — продолжала Чарити. — Знаете, что самое ужасное в Лондоне? Там голодным и бездомным некуда обратиться за помощью, и женщины вынуждены заниматься проституцией и продавать себя, чтобы накормить своих детей.

Принц снова кивнул, он тотчас же вспомнил бывших солдат, напавших на их карету, когда они с Францем ехали в Лондон. Эти люди сражались с Наполеоном, а теперь оказались ненужными, и никто не хотел им помочь.

— Но, Чарити, у нас в Юре нет таких проблем, как в Англии. Наша страна гораздо меньше вашей, не забывайте об этом.

Она пристально посмотрела на него, и щеки ее вспыхнули.

— Неужели в Юре совсем нет голодных? Неужели нет женщин с больными детьми? Неужели нет безработных мужчин, которым негде найти средства, чтобы накормить свою семью? Отвечайте, что же вы молчите?

Август тяжко вздохнул:

— Да, вы правы. И у нас все это есть.

— Так вот, надо сделать так, чтобы нуждающиеся знали, куда обратиться за помощью. Только придется подумать, как все это устроить. Но мы должны непременно помочь людям, вы ведь понимаете это?