Мой пушистый фамильяр
Шрифт:
Повела плечами, вдохнула глубоко, пытаясь понять, сильно ли меня избили.
Переломов, вроде, нет. Дышать могу, руки-ноги шевелятся. И даже тело уже болит не так яростно. Боль как-то приглушилась, превратившись в нудное, но вполне терпимое нытье.
Что ж, пора выяснить, где я нахожусь. Бред бредом, но ходить грязной и голодной галлюцинацией приятного мало. Нужно привести себя в порядок и найти еду, раз уж врачи не озаботились моим пропитанием.
Оглядевшись, увидела, что стою рядом с тропинкой, выбегающей из оврага
В овраг я, конечно, сейчас не полезу. Не с моим здоровьем по оврагам лазить.
И пошла в лес. Но с каждым шагом во мне все ярче крепло убеждение, что я делаю ошибку, иду не в том направлении. Идти становилось все сложнее, ноги, словно получив самостоятельность, двигались тяжело и неохотно. А в мозгу внезапно запульсировала мысль: не туда идешь, не туда!
Я скрипнула зубами: да что ж такое! Кто тут раскомандовался?
Но все же остановилась и задумалась.
Я всегда доверяла своей интуиции. Единственный раз не прислушалась к ней, когда мы с Катькой в парк пошли, и вот чем это закончилось. С самого утра ведь чувствовала непонятную тревогу, но списала ее на приснившийся кошмар, вот и вляпалась по самое не могу. А сейчас интуиция — кто ж еще? — буквально вопила об опасности. И кто я такая, чтобы это предупреждение игнорировать? Мало мне случившегося, захотела еще приключений на свою пятую точку?
Поморщившись от неприятных воспоминаний, решительно повернулась и направилась к оврагу. Ноги сразу скинули с себя тяжесть и обрадованно побежали в заданном направлении, а в голове, вместо сердитого ворчания зазвучала легкомысленная мелодия.
Так.
Я снова остановилась и сердито уставилась на свои конечности.
Это что такое? Кто из нас хозяин своего тела: я или ноги?
«Слишком много думаешь, — раздался в голове насмешливый голос. — Иди уже. И радуйся, что жива осталась».
Честно говоря, слушать в голове посторонние голоса я была не готова. Мало мне комы, еще и шизофрения начинается?
— Ты кто? — голос дрогнул, и я сердито сжала губы.
Точно — шизофрения. Сама с собой уже разговаривать начала.
«Увидишь — узнаешь, — усмехнулся голос. — Не стой, а то догонят».
— Кто? — совсем перепугалась я.
«Кто тебя убить хотел, тот и догонит. Поторопись, ведьма».
— Сам ты ведьма, — возмутилась я.
Голос помолчал, потом с легким недоумением спросил:
«У тебя что, мозги отшибло?»
Я хмыкнула: хороша картинка. Стою я, босая, грязная и лохматая посреди леса, и сама с собой вслух разговариваю. Эх, Катьку бы сюда, она бы объяснила мне истоки моего бреда. Наговорила бы опять уйму непонятных слов, засыпала бы психологическими терминами, и прочистила бы мне мозги.
«И правда отшибла, — грустно отозвался на мои рассуждения голос. — Какая Катька? Если ты Картаринку имеешь в виду, так она еще долго не вернется. И потом, ты ее всегда Ринкой называла, а не Катькой».
— Какая
«Я-то вытрясусь, да только чтоб тебе от этого хуже не стало, — хмыкнул голос.
— Иди уже, пока колдун не спохватился и за тобой не вернулся».
Колдун? Ух, ты! А мой бред начинает мне нравиться!
Но голос прав, предстать перед колдуном в таком чумазом виде приятного мало. Ладно, если он седой, бородатый и уродливый старик. А если молодой и симпатичный парень? А я тут — чучело чучелом. Его ж кондрашка от моего вида хватит.
И я заторопилась к оврагу.
Склоны оврага оказались достаточно круты и спускаться напрямик было бы сложно. Но тропинка бежала вниз, извиваясь, как змея, обходя валуны и растущие на склоне кусты, и я хоть и поскользнулась пару раз, но благополучно достигла его дна и, перебравшись через небольшой ручей, начала подниматься наверх.
Боль, как ни странно, уже совсем прошла, тело подчинялось мне легко и охотно, и я даже успевала головой по сторонам крутить, рассматривая окрестности.
Розовые ели с голубыми шишками росли стеной по обе стороны оврага, не давая ему расширяться дальше. Склоны его поросли стелющейся по земле бирюзовой травой с мелкими белыми цветочками. Кусты, мимо которых я проходила, топорщились длинными и острыми колючками, и я порадовалась, что очнулась в лесу, а не в кустарнике. Из него я бы так просто не выбралась.
Последние метры оказались самыми тяжелыми: склон оврага внезапно превратился в почти отвесную стену, и пришлось попыхтеть, карабкаясь по ней, цепляясь за высунувшиеся из земли корни деревьев. Но я и с этим справилась.
Выбралась из оврага, выпрямилась, тяжело дыша и утирая выступивший на шее под волосами пот. И получила шишкой по макушке.
— Что за… — вскинула я голову, и увидела висящий на ветке вниз головой пушистый зеленый шарик, глядящий на меня огромными глазами.
— Мама, — пискнула я, попятившись. Мой кошмар начинал приобретать реальные черты. Это что ж, я сейчас обратно в овраг полечу? Искалечусь же окончательно!
— Не мама, а Пушистик, — почему-то не гулким басом, как в моем сне, а вполне приятным баритоном сообщил меховой шарик. — Мама твоя умерла уже лет десять назад.
— Чего? — обалдела я. — Когда умерла?
— С тобой все в порядке? — поинтересовался шарик и спланировал вниз, зависнув у меня перед глазами. — Тебя так стукнули, что память отшибло?
Кажется, в этот раз пушистик есть меня не собирался, и я осторожно перевела дух и опасливо спросила:
— Ты кто?
— Здорово тебя приложило, — пробормотал глазастик. — Вообще-то я — твой фамильяр.
— Фа… кто?!
— Фамильяр, — недовольно проговорил шарик и встопорщил шерстку, увеличившись в размерах. — И меня это жутко злит.