Мой раб, мой господин (Сладостный плен) Ларсоны - 1
Шрифт:
– Я думаю…– тихо сказала Эбби.
– О чем? Скажи мне, Эбби, о чем ты думаешь?
– Я? Думаю, что ты совершил мужественный поступок, женившись на мне. На «белой дикарке». Почему ты решил жениться на мне, если кругом полно более подходящих для тебя женщин?
Зак задумчиво посмотрел на нее. Этот вопрос он задавал себе много раз. Поверит ли она, если он скажет, что беспокоится о ее судьбе? Или просто посмеется? Он подумал о том, что и сам пока еще ничего не знает. Он просто взял Эбби за руку и повел ее к рядам аккуратных маленьких домиков через учебный плац.
– Холодно, Эбби. Здесь нам больше нечего делать. Пошли домой.
– Куда ты меня ведешь?
– В наш новый дом. Я перебрался из старой квартиры в дом для женатого офицера. Большинство женщин уехали из форта при первом появлении индейцев. Несколько домов теперь стоят пустые. Вот мы и пришли. – Зак придержал дверь, пропуская Эбби вперед. – Надеюсь, тебе будет здесь удобно.
Маленький домик был похож на тот, который занимали Портеры. Он был обставлен простой мебелью. Кто-то позаботился и развел в печи огонь. В гостиной довольно тепло.
– Он не похож на уютный вигвам, – тоскливо сказала Эбби, – но, ничего не поделаешь, должно быть, я со временем привыкну.
Она с интересом осмотрела все комнаты, удивленно заметила, что ее вещи кто-то принес из дома Портеров и аккуратно развешал и разложил в шкафах.
– Я попросил принести твои вещи, пока мы были в церкви.
Эбби вошла в кухню, одобрительно кивнула, увидев на полках ряды банок с консервами. Зак сообщил:
– Я приказал принести нам еду сегодня утром.
– Ты обо всем позаботился.
– Обо всем. Кроме того, умудрился уговорить тебя выйти за меня замуж.
Эбби почувствовала, как он требовательно глядел на нее и повернулась к нему. Взгляд Зака был напряженным, глаза сверкали. Он сделал навстречу ей шаг и Эбби почудилось, что она сейчас задохнется. Потом он шагнул еще, еще, и она ощутила его жаркое дыхание на своей щеке.
– Теперь мое согласие не имеет никакого значения, – хриплым от волнения голосом сказала она. Ей было очень трудно говорить, когда Зак стоял так близко. А думать она вовсе не могла.
– Я только хочу…– она должна сказать ему, что наконец ей пришлось примириться с их браком.
– Эбби, чего ты хочешь?
– Я никогда и вообразить не могла, что мне придется жить в деревянном доме и носить одежду белых женщин. Я не представляла, что мой муж будет белокожий и голубоглазый. Если бы я вышла замуж за Пестрого Мустанга, то не потому, что он жалел бы меня.
– Ты действительно считаешь, что мне жаль тебя? – голос Зака звучал хрипловато от сдерживаемых чувств. Эбби удивилась, ощутив его волнение.
– Я не вижу другой причины, – она по-прежнему упрямилась, не допуская мысли о том, что он интересует ее больше, чем ей хотелось бы этого. Если бы она не была чейенкой, а он не был бы бледнолицым…
Зак обнял ее и притянул к себе, осыпая горячими поцелуями. Ее полные красные губы властно манили.
– Неужели мужчина может так целовать жену, только жалея ее? – его губы и язык становились все более настойчивыми, требовательными, язык подрагивая, проникал во все уголки ее рта.
Эбби судорожно вздохнула и прильнула к Заку, почувствовав даже сквозь одежду, как он возбужден. Он хрипло застонал, подхватил ее на руки. Она протестующе вскрикнула, ощутив себя слабой и безвольной в его сильных объятиях. Но его жадные поцелуи заставили ее забыть обо всем. Теперь они, не были разными, и вместе с тем, отличались друг от друга. Эбби так хотелось поверить, что Зак любит ее. На краткое, безумное,
– Сейчас только середина дня.
– Ну и что из того, – усмехнулся Зак, он привычно развязывал тесемки на ее тунике. – Я хочу раздеть тебя, Эбби. Хочу видеть тебя при свете дня. Невозможно терять время, когда любишь по-настоящему. Теперь ты моя жена, у нас в запасе есть ночь и день, а потом мне придется вернуться на службу.
Жена! Заку хотелось выкрикивать это слово. Пропеть его с высокой башни. Раньше он не задумывался о предстоящем браке, хотя понимал, что когда-нибудь женится. Встретив Эбби, он решил, что хочет прожить жизнь рядом с этой женщиной. Эбби глубоко заблуждается, если считает, что он просто пожалел ее. Его чувства были гораздо серьезнее, чем он сам предполагал еще недавно.
Эбби неподвижно замерла, пока Зак неторопливо спускал тунику, обнажая груди. Он немного помедлил, разглядывая, а потом спустил тунику к бедрам. Потом приподнял подол, снял с Эбби тунику и отбросил ее в сторону. Она закрыла глаза. Зак снял с нее мокасины. Она чувствовала жар его губ, ласкающих ее нежную кожу, он с жадностью целовал ее груди, поощряемый ее тихим страстным постаныванием. Она затаила дыхание, когда Зак провел языком вверх-вниз по внутренней поверхности ее бедер.
Эбби обхватила его голову и попыталась оттолкнуть, шокированная его действиями. Но в ней возрастало непреодолимое желание. Желание, которое мог удовлетворить только Зак. А потом ей показалось, что она парит над бездной, когда Зак зарылся лицом в мягкие кудряшки, покрывающие низ ее живота, горячий и влажный язык Зака проник во влажную пещерку между ее бедрами. Эбби непроизвольно согнула ноги в коленях, подалась навстречу Заку и закричала от наслаждения.
Он уже почти потерял над собой контроль, подхватил Эбби на руки и понес на кровать. Эбби изнывала от желания, нетерпеливо следила за тем, как он раздевается. Его плоть оказалась набухшей, пульсирующей. Эбби охватило безрассудное желание, она потянулась к мужу и обвила напряженный член пальцами. Зак закричал от удовольствия, а Эбби поразилась, ощутив, что член становится в ее пальцах еще тверже. Осмелев, она нежно погладила его, ощущая бархатистость кожи на твердой, словно камень, плоти. Она двинула пальцами вверх и вниз, потом еще и еще. Зак вздрогнул и страстно застонал. Потом он замер, задержав ее руку ладонью. Эбби посмотрела ему в лицо, удивленно заметив, что он страдальчески напряжен. Зак уложил ее на спину и встал перед ней на колени.
– Двое могут позволить себе такую игру, – прохрипел Зак, раздвигая ей бедра.
Эбби почувствовала, как он поцеловал ее между ног, ощутила, как его язык проник в ее горячую скользкую вагину. Какими бы искусными и проворными не были бы его пальцы, нельзя было сравнить с тем, что делал его язык. Он казался ей орудием сладостных пыток, дьявольским приспособлением, предназначенным исключительно для мучений.
Эбби почудилось, что ее охватывает пламя, вспыхивая, поглаживая, проникая в каждый уголок ее возбужденной, жаждущей ласк плоти. Волны неописуемого удовольствия накатывали одна за другой, Эбби боялась, что умрет, если Зак сейчас не остановится.