Мой самый любимый Лось
Шрифт:
Вечером, для очистки совести Анька все же решила опробовать обойтись без консультации Акулы и после ужина, воспользовавшись отличным настроением отца — тот махнул за ужином рюмочку коньяка, — Анька проникла в его кабинет, как партизан приползает в разведку.
— Па-ап, — протянула Анька тоном, от которого у Миши тотчас настроение испортилось, и он поднял недобрый взгляд от бумаг. — А что там у Лося с его бывшей? Что-то он сильно реагирует на нее…
У Миши даже губы задергались, словно во рту его сидело
— Профурсетка! — выпалил Миша прежде, чем успел сообразить, что и о ком говорит. — А я думаю, чего это вы прикатились так рано…
Миша разволновался, откинулся на спинку кресла, оттолкнув от себя газету, которую до сих пор читал, и Анька, удовлетворенная, кивнула головой.
«Знает, — заключила она, разглядывая сердитого отца. — Отлично!»
— Явилась, не запылилась? — продолжил меж тем Миша, потирая губы с досадой оттого, что не смог скрыть раздражения. — Глаза мозолить… И чего он с ней, говорил? Мирно?
— Он орал, как бешеный, — внимательно наблюдая за реакцией отца, продолжила Анька. — Я вообще думала, что он ее бьет. С чего бы вдруг так беситься? Времени-то прошло…
— Какая разница, сколько прошло времени? — сварливо отозвался Миша, поблескивая сердитыми глазками. — Если она профурсетка? Орал? И правильно, что орал! Мало, что орал! Надо было взашей, взашей, проститутку!
— Да что она такого сделала…
— Вот! — Миша ткнул в оробевшую дочь пальцем. — Вот это очень правильный вопрос! Если не хочешь такого же отношения, надо вести себя соответственно! Хорошо, скромно надо себя вести, и не крутить задницей налево и направо! Ты с серьезным человеком пытаешься связать свою жизнь, и мне нравится его подход! Да! Вышла замуж — будь женой, а не балаганной куклой!
Нужно ли говорить, что Миша был консерватором и придерживался очень строгих взглядов на поведение женщин в браке?
— Что она сделала! — пароходным гудком проревела Анька, стараясь перекричать Мишино брюзжание.
— Задницей она крутила! — брезгливо ответил Миша, в знак презрения разрывая и комкая свою газету. — Он поехал поправлять дела фирмы, и только за дверь, как она нацепляет кружевные трусы и бежит скакать по подиуму, как будто нет ничего важнее! Солидного человека жена! Ну, вытащили тебя из грязи, вывели в люди — сиди и не дрыгайся! Так нет же…
Анька озадаченно примолкла.
— И все? — удивленно произнесла она. — Поэтому он так злится?! До сих пор?!
— А этого мало!? — разозлился теперь уже Миша. — Вот, вот у вас в головах что! Что можно выйти замуж и продолжать демонстрировать свою задницу кому попало! А жена — это тыл! Это опора, а не полуголая разукрашенная обезьяна! Ты мне смотри, Анька, — Миша яростно погрозил дочери пальцем, — будешь такой же, я ж не посмотрю на мужа — выдеру!
Отец все брюзжал, а Анька задумчиво почесывала макушку.
Нет, серьезно? Лось ревнив настолько, что
«Без кружевных трусов вообще бегала? — размышляла Анька. — И причем тут предательство? Он сказал — предала. Переспала с кем-то из жюри конкурса? Встретилась с бывшим любовником, с партнером по… гхм… профессии, и завертелось? Запрещал ей возвращаться на подиум, а она все равно пошла? Да бред. Лось не ханжа; он меня-то, пьяную вусмерть, назвал приличной девушкой. Он умный, он умеет отличать, когда нечаянно, а когда со злым умыслом. Не стал бы он так злиться из-за трусов… Значит, папа не знает всего. Или совсем ничего не знает. Только то, что хитрый Лось рассказал. А Лось наврал; так что же ты скрываешь, милый?»
Вечером Анька снова забралась в отцовский кабинет. Тайком, как в юности, отыскала в отцовском тайнике сигареты — мадам Медведица не одобряла вредных привычек мужа, — выцарапала одну и закурила, открыв окно. Долго молчала, медитируя на серый дым, выползающий в щель между рамой и створкой окна, вдыхала холодный воздух, льющийся ей на лицо.
Затем уверенно пошла к отцовскому рабочему столу, уселась в его кресло, включила компьютер. Отец давно знал Лося; с тех самых пор, как тот вместо Акулы встал во главе фирмы.
— Еще ж на охоту вместе катаются, — бормотала Анька, отыскивая в компьютере фотографии. — Должно же быть что-то…
Совместных фотографий отыскалось много — целых три папки. Бизнес, партнеры, отдых с охотой…
Лось на фотографиях был могуч, кровожаден и величественен. Анька не была поклонницей охоты, но тут даже залюбовалась — трофеи Лося не уступали ему в силе и мощи, и выглядел он так, словно голыми руками завалил, скажем, кабана, а не пристрелил его из охотничьего ружья.
— Варвар, — ругнулась Анька, невольно улыбаясь и гордясь Лосем.
Перебирая фотографии, рассматривая мелькание пестрых картинок, Анька узнавала о Лосе все больше и больше. Вглядываясь в его серые глаза, в его улыбку, девушка все сильнее влюблялась в него, и отчаянно жалела, что между ними есть недопонимание и недоверие, а Лось не смотрит на нее так, как смотрел раньше в объектив — мягко и доверчиво. Чистым-пречистым, как весеннее небо, взглядом.
«Лось, чо ж ты глупый-то такой, а, — с тоской думала она, — я ж для тебя в огонь и в воду…»
А вот и искомые фотографии. Анькины руки даже вздрогнули, когда она увидела всего три снимка — Миша не удалил их, вероятно, потому, что там он пожимал руку какому-то важному перцу.