Мой снежный цветок
Шрифт:
— Убью, — в итоге прохрипела я. — С ума сойду с тобой.
— Страстная, чувственная девочка, — в мои губы отозвался он.
И обрушился на меня огнем, сметая остатки самообладания. Тут же замер, вгляделся в мои глаза:
— Вероника…
И столько в его голосе всего пряталось, когда он понял, что других мужчин в моей жизни не было. Только он. Единственный.
Я потянулась к его губам, и сопротивляться
Эта была для меня самая удивительная ночь, волшебная, наполненная любовью. Когда ты вся обнажена до последнего кусочка души, вся на ладони. Ни тайн, ни запретов, ни страхов. И даже если тебя предавали… Можно гореть. Можно. Если рядом найдется тот, кто поделится теплом и светом, вернет веру в себя. Станет твоим счастьем.
Я пришла в себя не сразу. Вдыхая запах снежных цветов, слушая дыхание мужчины, покрывающего мою спину поцелуями, рассматривая пылающий в камине огонь.
— Моя королева…
Я вздрогнула и повернулась к Ринсиру. С растрепанными волосами, искусанными губами и абсолютно невменяемая от одного его сияющего взгляда.
— Я вроде еще не замужем, — улыбнулась, принимая его ласки.
Он скользнул по моей руке, приподнял ее, и я подскочила, охнув. На запястье красовался брачный узор! Серебряные нити силы моего дракона переплелись с моими золотыми.
— Ледяная полночь же, мой снежный цветок. В это время не нужны никакие ритуалы. Если вместе, то сами боги свяжут судьбу.
— Ты знаешь, я как-то не готова стать…
— Женой?
— Королевой, — фыркнула в ответ.
И так захотелось сейчас позвать метлу, сесть и сбежать…
— Пожалуй, я проверю, смогу ли тебя переубедить, моя ведьмочка.
И этот невыносимый драконище даже не дал мне окончательно прийти в себя. Зацелованная, заласканная им до смятых скомканных простыней на постели, до искусанных от едва сдерживаемого крика губ, к концу ночи я сдалась.
— Отомщу, — просипела севшим голосом. — Вот сил наберусь и точно отомщу. Аргументы он подобрал…
— Буду ждать с нетерпением, — прошептал Ринсир, когда я уплывала в сон.
В следующий раз я проснулась от звука разгулявшейся метели, стучавшейся
Вьюга снова запела песню, сыпанув звездочками-снежниками в стекло. Ринсир зашевелился, развернул меня к себе и провел пальцами по щеке. Сонный, с поволокой в глазах, со спутанными волосами, теплый и родной… И я опять желала его, словно и не было у нас прошедшей ночи. Немыслимо!
— А там… метель, — зачем-то сообщила я.
— Знаю. Я силу выпустил.
Я покосилась на окна, за которыми начинался конец света, поразилась его мощи.
— Ты делаешь меня сильнее.
— И надолго она? — не удержалась я. — Мы же собирались вернуться… эммм…
Договорить Ринсир мне не дал, проложил дорожку из поцелуев по шее, отвлекая.
— Знаешь, мой снежный цветок, я тут подумал… Одного дня нам явно было бы мало. Пусть метель побушует с месяц.
— Сколько? — поразилась я. — Мне же в Академию возвращаться. И в замке боевики. Да они его по камушкам разберут. И… Неделю, — предложила я, понимая, что он прав.
Суток нам мало. А за семь дней есть шанс утихомириться.
— Главное, чтобы нас не побеспокоили.
— Сильно в этом сомневаюсь. Никто сюда в такой пурге не доберется. Жаль, конечно, что ты ни на один бал не попадешь. Но когда вернемся, если захочешь, я устрою его ради тебя. И если хочешь, мы даже, как в вашей Академии, выберем королеву и короля бала.
Я рассмеялась. Настолько забавно это прозвучало.
Он проказливо поцеловал мое запястье, жмурясь, как облопавшийся сливок кот.
Зачем мне бал? И чужой король? У меня есть свой. И своя, самая лучшая сказка на свете. От нее пахнет хвоей и снежными цветами, жаром огня и настоящей любовью. И веет настоящим запахом чуда. Только моего чуда.
Конец!