Мой снежный цветок
Шрифт:
— От кого? — прохрипела я.
— От тебя же самой.
Я вспыхнула, пытаясь прийти в себя, осознать. Принять и смириться с происходящим не получалось.
Метель бушевала. Бросала пригоршни снега, пела и расправляла крылья, шептала о чем-то страшном. И по-прежнему меня не касалась. Лишь изредка падали на лицо и волосы снежинки, таяли… Им тоже было жарко. И они умирали, как умирала сейчас я.
— Почему ты молчишь?
— Жестокий кровожадный дракон и… спасу? — не удержалась я от ехидства, чувствуя, как бешено колотится
Любовь не может быть такой. Не должна.
Но кроме этих манящих губ, пылающего внутри огня и желания задержать это мгновение, ничего не оставалось.
Почему же так сильно? Почему так остро? Почему… со мной? И почему так?
Драконы не любят ведьм. Хотя, если быть честной, нас, ведьм, вообще никто не любят. Опасаются, избегают, и… случись какая беда, отправляются за заветными зельями. Люди так устроены. Мир.
— А может, сменишь мысли с «кровожадного и жесткого дракона» «на самого желанного мужчину»? — прохрипел он и проложил дорожку из поцелуев по моей шее.
Я вспыхнула, закусила губу.
Он снова меня поцеловал. С какой-то отчаянной нежностью. Бережно и ласково. И это никак не вязалось с образом властного владыки. И пугало не меньше непрекращающейся метели.
Откуда она взялась? Неужели я призвала? Так нет у меня такой силы.
— Я знаю, ты наслушалась о драконах… У вас в королевстве мы на особом счету.
— То есть пару месяцев назад вы Налину дотла не сожгли? — поинтересовалась я. — И лес, где обитают мавки, не заколдовали? Ведь и зимой, и летом, стоит неживым, замершим хрусталем.
Ринсир вздохнул, заглянул в мои глаза.
— У нас очень редко рождаются дети, мой снежный цветок. Очень редко. Мы, драконы, живем долго. Для нас ребенок — высшая драгоценность. И вот скажи мне, ведьмочка, что я должен был сделать с теми, кто похитил семнадцать наших детенышей и посадил их в клетку для потехи, заблокировав способности к обороту? Вот что?
Я уставилась на него. В темных омутах билось незнакомое пламя. Про похищение я не слышала, о причинах, разрушенной до основания Налины, ходили самые разные слухи. Но город, превращенный за пару часов владыкой драконов в пепел… Я не была там, не видела. И представила детей, маленьких испуганных дракончиков, желающих вернуться к маме. А потом созналась:
— Я бы тоже там все испепелила.
И глаза закрыла. От ужаса. Я только что согласилась с драконом, оправдала убийство.
Суженый…
Я уже чувствую его иначе. Не чужаком и незнакомцем.
Суженый… В этом слове столько для меня таится. И желаемого, и запретного. И не слово — приговор.
Ринсир снова обжег поцелуем, остановился.
— Лес расколдовать не могу. И мавок отогнать тоже. Это защита от всех любопытных.
— Вы что-то там прячете? — нашлась я.
— Источник магии. Он время от времени перемещается. И если ты закончила выпытывать у меня тайны, мой снежный цветок, давай отправимся во дворец.
И реальность происходящего вдруг обрушилась на меня, придавила тяжестью. Я дрожала, пыталась выпутаться из его рук, так крепко и уверенно меня обнимавших.
— Понятно, легко и просто не получится. Ну что ж… К этому я был готов.
Владыка вздохнул, но не отпустил, все еще прижимая к себе.
— На каких условиях ты согласишься не губить наши жизни, а попробовать построить со мной отношения?
Что? Я ослышалась? Он что, собрался со мной, ведьмой… Он…
— Ни на каких, — выпалила я и снова закрыла глаза.
Жар внутри только рос, обвивал меня лозой, кололся… И ведьминская суть откликалась на каждое движение Ринсира. Даже на его взгляд.
— Зачем тебя ко мне отправил Арлетар?
Я поежилась, вздохнула.
— Отпустите, пожалуйста.
Он послушался, поставил меня на землю и покосился на бушевавшую метель. Она крепчала, пела все сильнее, звала за собой…
— Я пока не в состоянии взять под контроль силу.
Так это он выпустил вьюгу?
— Жду твоего рассказа, айлире. Я понимаю, наше знакомство состоялось не так, как хотелось бы. И признание пары…
Он выдохнул, полыхнул лазурью во взгляде, неожиданно тепло улыбнулся.
— Не сердись, что все вышло так, мой снежный цветок.
Знатно его приложило, что тут скажешь. И от мягкости в его голосе хотелось спрятаться еще больше, чем от рыка. Она несвойственна драконам.
Так же как любовь к детям. Бескорыстная помощь. Поиск компромисса. Зачем он тогда его мне предлагает? И что в сказках о драконах ложь, а что — нет?
— Рассказывай, Вероника. Если Арлетар настолько отчаялся, что отправил ко мне ведьму…
— Эм…
— Вы — единственные, кого пропустит защита на границе. Остальным народам вход в королевство строго регламентирован.
То есть ведьмы еще ничем драконам не навредили? Занятно…
Ринсир ждал, когда я решусь. Поймала его взгляд, полный желания, вздрогнула. Вот зачем я стою и думаю? Действовать нужно! Откинуть чувства, забыть про случившееся, переступить через гордость. Рассказать, попросить о помощи… Со всем остальным я разберусь потом.
Ринсир выслушал внимательно. Даже не стал припоминать, что я была готова на все, чтобы спасти ребят, а тут засомневалась.
— Я дам тебе сферу со своим истинным пламенем, мой снежный цветок.
Отступил на шаг, дыхнул на сложенные лодочкой ладони. И у меня на глазах в руках владыки закружился туман, превращаясь в хрустальный шар с многочисленными гранями. Ринсир на мгновение прикрыл глаза, наклонился и прикоснулся к нему губами. Я недоуменно смотрела на него, и лишь потом заметила, как дыхание дракона превращается в шаре в белый огонь. Истинное пламя драконов!
По моим щекам побежали слезы. Я ведь не верила, что получится. Я отчаялась. Я…