Мой сводный идеал
Шрифт:
И папа сорвался.
Он подошел к ней, сжал кулаки и при всех ее подружках прочитал такую нотацию о том, что нам пришлось пережить, что Одинцовой пришлось сгореть со стыда
Извинений я не ждала, мне было достаточно ее виноватого взгляда. Не только ее, а всех тех, до кого папа сумел донести истину.
За месяц, проведенный в больнице, к Тимуру приходило много друзей, они наблюдали за становлением его на ноги, не раз будили меня, когда я засыпала на стуле возле его кровати. И один раз Левша обронил такие слова.
– Кто бы там что ни говорил,
Глава 60
Тимур
Какое-то время я чувствовал себя полным дерьмом. Беспомощным калекой, у которого еще вчера было все, чего только можно взять от жизни, и в одночасье это все вспыхнуло и прогорело как спичка.
Как внезапно ослепший художник, как композитор, потерявший слух, как пианист, лишившийся рук - вот, кем я чувствовал себя в первые дни после прихода в сознание.
Хрупкая девчонка таскала меня на себе, как инвалида, и кормила с ложки как ребенка. Засыпала на стуле рядом с моей кроватью и ведь черта с два покажет, что ей неудобно, что она измотана.
Наверное, легче было бы вонзить в руку отвертку и медленно намотать на нее сухожилия, чем видеть, как она мучилась. Хоть и пыталась скрыть это, наивная.
И только когда она спала, я мог дать волю своим эмоциям, точнее, выразить их на лице и сжатыми кулаками, - на большее способен не был.
Любовь не всегда приходит в лучшие времена, и иногда Амур метит не в сердце, а в самые слабые места, Ахиллесову пяту, которая есть у каждого. Троян, ублюдок как знал мои уязвимые места. Сначала решил испортить мою девушку, после чего я был готов забить на спортивную карьеру только ради того, чтобы хорошенько надрать ему задницу. А потом он сделал так, чтобы у меня сорвало чердак, и я бездумно и без какой-либо подстраховки приехал туда, куда он скажет. Где ему оставалось лишь утопить педаль в пол и подвести финальную черту - размазать меня по асфальту.
Все продумал, сукин сын.
Лишь одному богу известно, как мне хотелось вскочить с кровати и отправиться на поиски этой твари. За то, что он сделал со мной, с Тасей, за то, что пережила моя мать, бабушка и вся моя семья - я готов был стереть его в порошок. Не говорю уже о спорте и учебе, к которой я навряд ли приступлю в этом году.
В такие минуты кровать превращалась в кусок раскаленного железа, все тело начинало пылать, кишки завязывались в узел, цифры на мониторе прыгали как ошалелые. Если бы от мыслей вышибало пробки, то я бы с легкостью сумел обесточить всю больницу и рядом стоящие здания.
И только спустя долгое время я обрел нечто похожее на умиротворение. Свыкнулся с тем, что эта тварь гниет на дне реки. Принял это как данность. Вероятно, там, свыше, просто не позволили Трояну быть погребенным по всем канонам. Не позволили
«Самое темное время - перед рассветом. Мы столько пережили. Теперь нас ждет светлое будущее, Тим. Иначе быть просто не может», - однажды сказала Тася, когда мы сидели с ней на берегу замерзшего озера, простиравшегося прямо под окнами санатория.
Она стала моим антидепрессантом, спасательным кругом, благодаря которому я быстро поднялся на ноги и захотел, черт возьми, жить дальше.
Вчерашняя школьница оказалась запредельно талантливой в таких вещах, как вовремя нажать на тормоз, когда я давил на газ в своей адской машине, собранной из паршивых мыслей, боли во всем теле и дикой ломки от желания отомстить ублюдку.
Тася превосходный психолог, и черт ее знает, где она этому научилась. Может, пока ее подменяли родственники в больнице, она бегала на курсы психологии? Все возможно. На что только не была способна эта девчонка. Горы свернет, если это ей будет так нужно.
Друзья поддерживали меня, пока я был в больнице, и здесь, в санатории. Одинцова тоже как-то нарисовалась, спустя три недели, когда я только-только встал на ноги. Догадалась позвонить мне по видео с вайбера, наивно решив, что я желаю видеть ее. Я скинул вызов, а через пару минут на телефон пришло сообщение:
«Тим, как ты там? Хочу увидеть тебя, милый. В больницу впускают? Может, что-нибудь тебе принести?»
«Не стоит. Обо мне есть кому позаботиться», - написал я и убрал телефон под подушку. А он начал там почти непрерывно вибрировать от сообщений, следующих одно за другим.
«Ты о ней, да?»
«Сначала чуть не угробила, а теперь решила проявить заботу? Отлично! Супер!»
«Тим, открой глаза! Эта девка тебя загонит на тот свет, и моргнуть не успеешь!»
«У тебя что крышу снесло?»
«Она крутила роман с Трояном. Для тебя это ничего не значит??????»
А потом она скинула фото, сделанное после нашей с ней первой ночи.
«Помнишь наш первый раз?» - написала она, хрен знает, на что рассчитывая.
Я не ответил. Закинул ее в черный список и убрал мобильник обратно под подушку.
Хм… кстати, о сексе. Да это же самое охренительное лекарство от всех болезней, если вдруг кто-то еще не знал. В больнице у нас не было возможности остаться наедине, там все время заходили в палату кто-нибудь из персонала. Даже ночью. А в санатории…
А в санатории у нас был отдельный номер. Бабуля была весьма предусмотрительной, бронируя номера, за что ей низкий поклон. Сама же расположилась в номере, расположенном аж в другом конце коридора.
В день приезда я сходил с ума от желания скорее стащить с Таси одежду и взять ее. Не распаковав чемодан, поставил костыли в угол и набросился на нее, как голодный лев на мясо. Порвал майку, до крови укусил за губу, а когда на ее теле остался только браслет, который надели на руку при заселении, я неожиданно открыл в себе способности принимать позы, которые мне даже и не снились.