Мой темный-претемный властелин
Шрифт:
Нестерпимо захотелось вернуться в тот первый вечер, снова воровать яблоки, смеяться и ощущать вкус его губ. Растопить этот неведомо откуда появившийся холод, докопаться до истины и понять, в чем моя вина? Что именно я сделала не так, что он ко мне переменился? Истина предстала во всей красе — я влюбилась. Влюбилась в этого ужасного темного-претемного властелина из детских сказок. Осознание ее меня шокировало так, что я уставилась на него, точно впервые увидела.
Может, мне и не стоило сбегать? Может, я все не так поняла? Ведь не заметно, чтобы он проявлял чувства к Анаретт?
Пока я размышляла и принимала жизненно важные решения, разобиженный на Рансовье ильв освободил Анаретт, и сестра сходу напомнила о собственном статусе. Но Анделар! Он без слов взял ее за руку и повел с глаз. Она обернулась и одарила таким победным взглядом, что из легких разом выбило воздух. Удаляющаяся пара подернулась мутной пеленой, мир смазался. Я закусила губу, загоняя слезы назад, и силком заставила себя дышать. Видимо боль, что расцвела в груди огненным цветком, придала мне решительности.
Анделар и Анаретт! Нет, я точно не хочу это видеть! Не хочу. Не могу.
Я отыскала глазами ренгара и направилась к нему. Ни один дефендер не остановил и не окликнул, даже когда неловко вскарабкалась Данте на спину. Мне даже почудилось, что кто-то незаметно подсадил. Никто не пошевелился и не ухватил его под уздцы, даже когда я дала шенкелей, точно обычную лошадь трогая скакуна с места. Я не думала, куда направляюсь. Лишь бы подальше отсюда. Лишь бы унялась эта новая, незнакомая доселе боль, стальным обручем стиснувшая сердце.
В три могучих прыжка ренгар преодолел поляну и вломился в непроходимые с виду заросли. Он нес меня, самостоятельно выбирая дорогу, а я не противилась, лишь пригибалась ниже к его холке, да прикусывала изнутри щеку, чтобы удержаться от жгущих глаза слез. Не знаю, сколько длилась эта скачка, и как я умудрилась удержаться в седле, но когда Данте, наконец, остановился, мышцы затекли настолько что, я не смогла бы даже самостоятельно спешиться.
Впрочем, мне охотно помогли. Я лишь пискнула от неожиданности, когда крепкие руки сомкнулись на талии и уверенно потащили вниз.
— Право слово! Можно подумать, что ты ревнуешь! — скептично насмешливый голос раздался над ухом.
— Пусти! — вяло трепыхнулась я, отчего-то совершенно не желая, чтобы Рансовье послушался.
Тепло его рук и тела, к которому меня тут же прижали, лишило воли, отозвавшись глубоко внутри приятной негой. Начинаю подозревать, что ренгар специально меня вымотал, чтобы я была не в состоянии сопротивляться.
— Размялся? — спросил, подтверждая мою догадку, Рансовье, походя потрепав Данте по морде.
Тот довольно фыркнул и спокойно утопал куда-то сквозь кусты, по невидимой мне тропе. Анделар посмотрел на меня, и от этого его взгляда волна за волной побежали раскаленные мурашки. Не выдержав, я потупила взгляд. Он тяжко вздохнул. И поставил меня на землю. Я боролась с безумным желанием снова прижаться к его груди, вдохнуть запах тела, что будил во мне какие-то новые, неизведанные доселе ощущения.
Анделар себя подобными ограничениями не утруждал. Его ладони невесомо прошлись тыльной стороной по моим плечам, шее. Пальцы очертили линию подбородка и скул. Обхватили лицо, приподнимая и требуя посмотреть ему в глаза.
— Расскажешь мне, Ренни? Ты же расскажешь мне? — почти шептал он мне в губы.
Я сглотнула враз ставшую вязкой слюну и едва заметно кивнула, соглашаясь рассказать что угодно. Даже секреты изготовления айчорийского шелка, если потребуется…
Рансовье медленно наклонился, и я закрыла глаза, отдаваясь на волю ощущений. Первый поцелуй, легкий словно походка ильва-разведчика.
Сладкий, точно сок нагретой солнцем земляники. Желанный, словно глоток воды умирающему в пустыне путнику. Со стоном я подалась вперед, обвивая его шею руками. Изгибаясь, прильнула к нему к мужчине, которого выбрала, как велят древние как мир инстинкты. Все обиды и недомолвки показались в этот миг незначительными, я прогнала их мгновенно из своей головы, слишком мало там было сейчас места для чего-то еще.
Нежность стремительно уступила место страсти.
Ладони Анделара гладили мою спину, прохаживаясь вдоль позвоночника от самого копчика и до основания шеи. Пальцы зарывались в волосы на затылке, запрокидывая голову. Требовательный язык то исследовал потайные уголки моего рта, то сходился с моим в битве. Рансовье отнимал весь мой воздух, и, кажется, так было всегда. Я всегда дышала только по его дозволению и ничего не имела против. Вздрагивала от смелых прикосновений вездесущих рук.
Тонкая ткань рубахи была слишком эфемерной защитой. Не то случайное, не то намеренно движение, и ворот с треском разошелся до талии, обнажив мою грудь и живот. Анделар зарычал, сминая ее и в корне подавляя мои неосознанные попытки прикрыться. Прижал спиной к толстенному, в несколько обхватов, дереву с гладкой корой, разорвал ткань до конца, а затем зафиксировал над головой обе моих руки своей одной. Принялся целовать все до чего дотягивался, вырывая у меня рваные вздохи и стоны. Я вздрагивала и извивалась, вскрикивала, когда он прикусывал соски, обжигал дыханием. Трепетала, когда зализывал укусы и не понимала, как он такое творит с моим телом.
Пожалуй, только от плотных штанов мага-лекаря был какой-то прок, но я не знала благодарить их за защиту или ненавидеть как помеху, когда Анделар приподнял меня, заставляя обхватить его ногами. Внушительная твердость не оставляла простора фантазии.
— Смотри мне в глаза Ренни, — с рычащими нотками в голосе приказал он и, раздвинув мне ноги шире, принялся двигаться. — Смотри на меня!
От каждого его толчка, низ живота набухал тяжелым и горячим. Внутри словно сжималась тугая пружина, грозящая в любой момент расправиться. Забыв о стыде, я хотела, чтобы он продолжал, хотя и понимала, что по-настоящему, наверное, было бы лучше. Мне глубоко в рот скользнули его пальцы. Подчиняясь инстинкту, я сомкнула на них губы, принялась посасывать, не отводя от него взгляда.