Мой темный принц
Шрифт:
— Нет. — Он тихонько захихикал, взяв мои руки в свои. — Он не может читать твои мысли, но он может делать много других вещей. Ты можешь работать с ним. Он подключается к Интернету. В нем есть цифровой помощник под названием Siri, и она может отвечать на общие вопросы. О погоде и важных датах.
Я моргнула, пытаясь сохранить прямое лицо.
— А он работает на батарейках?
Бедняга подумал, что я очнулась после путешествия в восьмидесятые. Я понимала, что поступаю с ним немного жестоко, но я не чувствовала себя нормально с тех пор, как проснулась, и это помогло мне хоть как-то
— Ты заряжаешь его электричеством.
Я откинула голову назад, нахмурившись.
— Что такое электричество?
Я увидела, как кровь отхлынула от его лица, а брови нахмурились. Прежде чем он успел осмыслить шутку, я опустила козырек и изучил свое лицо в зеркале.
Я поморщилась, потирая лоб.
— Оливер.
— Что случилось? — Он суетился над моим лицом, разводя руки во все стороны, словно хотел дотронуться до него, но боялся, что сделает еще хуже. — Тебе больно? Нам нужно повернуть назад? Я знал, что они выписали тебя слишком рано. Давай вернемся. Знаешь что? Давай поедем в другую больницу. Я всегда ненавидел это место, а доктор Коэн - придурок. Есть один знакомый парень в Джонс Хопкинс. Он специализируется на всем, что связано с головой. Он сможет нам помочь, я обещаю. Если нет, мы можем...
Боже мой. Я никогда не видела его таким. Если бы я его не остановила, он бы продолжал говорить.
— Это не боль. — Я провела воображаемую линию между бровями. — Это морщина?
— Что?
— Морщина.
— На лбу? — Он отдернул мою руку и изучил мое лицо. — Нет, это красный след от того, что ты колола его каждые десять секунд.
— Какой сейчас год?
— Год? — повторил он.
— Сколько нам лет?
— Мне 34. А тебе 33.
— Но... — Я покачала головой. — Мне было всего пятнадцать.
Он откинулся на спинку сиденья, потрепав меня по волосам.
— О, черт.
— У меня даже месячных не было.
— О, черт, черт, черт, черт, черт, черт.
— Только вчера Мимо усадила меня и сказала, что мальчики засовывают свои пиписьки в мою пипиську, чтобы делать детей.
Его челюсть чуть не вывихнулась. Прошла секунда. Потом еще одна. И еще одна. Наконец он откинул голову назад и начал хохотать как маньяк, хлопая себя по лбу.
— Ты маленькое дерьмо.
— Пожалуйста, ты заслуживаешь гораздо большего дерьма за то, что использовал на мне массажеры простаты в форме козла. — Я оперлась плечом о сиденье и уставилась на него со смесью восторга и замешательства. Мы не были похожи друг на друга. И в то же время мне не было так комфортно, как рядом с ним. Я вздохнула. — Кстати, остынь. Со мной все в порядке. Я не собираюсь распадаться на части из-за того, что ты отвернулся на пять секунд. Следи за дорогой.
— Ты не понимаешь. Я думал, ты умерла той ночью. Или еще хуже.
— Есть что-то хуже смерти?
— Да, — подтвердил он, его голос был ровным.
В одно мгновение из машины исчезла радость. Я поплотнее натянула пышный кардиган, который подарил мне Оливер - рождественский подарок от некой Даллас, которая, судя по всему, была моей лучшей подругой, - и украдкой взглянула на него. Он крепко сжимал руль, машина стояла на парковке. Кончики пальцев чесались от желания разгладить морщинки
Это неправда.
Я поймала свой взгляд в зеркале.
Ты все еще та, которая важна. Ты все еще милая, умная и сострадательная. Тебе не нужны воспоминания, чтобы быть той самой девушкой, которая неистово любила Оливера фон Бисмарка.
Чертовски сильно.
В конце концов, мое сердце имело большее значение, чем мой разум.
— Нам за тридцать, говоришь? — Я похлопала себя по лицу, изображая притворное благоговение перед зеркалом. — Должно быть, это ботокс. Черт, я хорошо старею. Как думаешь, когда у меня следующий прием?
Он ослабил хватку на руле и завел двигатель, с усмешкой покачивая головой.
— Я еще никогда не заботился о людях без памяти.
— У меня есть воспоминания. Я просто не помню последние десять лет или около того. — Я надулась, глядя на дорогу впереди. Мы жили в прекрасном месте - диком, с вечнозелеными деревьями, полями для гольфа, реками и озерами. — На самом деле, я только что вспомнила кое-что недавнее.
— О? — Олли приподнял бровь. — Поделись.
— Я вспомнила, как шила пару прозрачных стрингов незадолго до того, как ударилась головой.
— Так и есть. — Он усмехнулся. — Для фильма, над которым ты работала.
— Почему в прошедшем времени? — Я нахмурилась. — Я собираюсь вернуться, как только смогу.
Олли сглотнул.
— Обнимашка, они... нашли замену.
— Что? — Я чуть не подскочила со своего места. — Они не могут так поступить со мной. Мне нужно вернуться. Это поможет мне вспомнить.
— Тебе нужно отдохнуть. — Он похлопал меня по бедру, и меня пронзила волна желания. — И задавай много вопросов.
— Хорошо. Какая моя любимая поза в сексе? — спросила я.
— Обратная наездница, когда я управляю тяжелой техникой.
Это меня рассмешило. Теперь это было больше похоже на Олли, которого я знала. Страстный. Увлеченный. Настоящий.
— Мы когда-нибудь...
— Когда-нибудь...?
— Шестьдесят девять?
Он сделал двойную попытку.
— Повтори?
— Кончить еще раз или повторить еще раз? Неважно (игра слов: Cum again и come again). Мне просто интересно, что будет, если я случайно укушу тебя за член, когда кончу. — Я покачала головой, забавляясь его автоматическим вздрагиванием. — Идем дальше. Где самое безумное место, где мы когда-либо занимались сексом?
— Хм. — Он погладил подбородок, обдумывая вопрос. По призраку улыбки, растянувшей его губы, я поняла, что мест на выбор было много. — Версальский дворец, наверное.
Я подавилась еще одним глотком воды.
— Боже мой, мы что, были пьяны?
— Трезвы, как злой, только что реабилитированный дядя на рождественском ужине. — Он покачал головой. — Даже в садах этого не делал. Прямо на троне.
Я закрыла лицо обеими ладонями, мои уши покраснели, как индейка на День благодарения.