Мой темный Ромео

Шэн Л. Дж.

Слезы струятся по ее щекам и рикошетом отскакивают от жемчужного мрамора, где они погружаются в океан равных себе.

Ладно, не совсем так.

Но мои ноги не понимают этого, они подаются вперед при виде трех маленьких слезинок, бегущих друг за другом по ее щеке.

Я беру у нее коробку, откладываю ее в сторону и поднимаю ее к себе на колени, ее ноги по обе стороны от моих бедер.

— Что-то случилось, детка?

— Да.

Хм?

Я заправляю прядь волос

ей за ухо.

— Да, что?

— Точно.

— Даллас, в твоих словах нет никакого смысла.

Как будто она только что поняла, что я здесь, она визжит, обвивая руками мою шею, чуть не задушив меня до смерти.

— Ребенок . У нас будет ребенок.

— Что?

— Я беременна, Ромео. Беременна .

— Но мы только начали пробовать три недели назад.

Скорее, заново начали.

После того, как меня отравили, мы с Печенькой решили, что еще не совсем готовы к расширению нашей семьи и хотим еще немного насладиться друг другом, прежде чем посвятим себя кому-то другому.

— Я знаю. Разве это не прекрасно? — она наклоняется и гладит мой член, обращаясь прямо к нему. — Спасибо за твой замечательный вклад в эту семью, — ее голова откидывается назад, на этот раз обращаясь к потолку. — Не могу поверить, что они сработали.

Ужас бурлит в моем животе.

— Кто они ?

Но уже слишком поздно.

Мой личный агент хаоса уже мчится по коридорам к нашей спальне. Я провожу рукой по лицу, немного обеспокоенный тем, насколько беспокойным будет этот дом/библиотека/что-то еще через девять месяцев, если мой ребенок пойдет в мать.

Я все еще ошеломлен.

Должно быть, это случилось во время нашего шестого медового месяца - повторения нашего парижского. Шок вскоре перерастает в возбуждение.

Печенька станет мамой. Я собираюсь стать отцом.

Через несколько минут я общаюсь по FaceTime с Оливером и Заком, которые начали разговор.

Я хмуро смотрю на Зака.

— Откуда вы уже знаете?

— Декейтер звонила, чтобы поблагодарить маму, — Зак находится в Корее по делам, чистит зубы в роскошном гостиничном номере.

— Зачем?

— Мама отвела Давенпорт в храм, чтобы получить талисманы Гуань Инь, — на мое безучастное выражение он добавляет, — талисман плодородия.

Конечно, она так и сделала.

Как всегда услужливый, Оливер вмешивается:

— Если это мальчик, ты должен назвать его Ромео Коста Третий.

— Будь добр, иди на хуй.

— Хорошая идея. Я уже шестнадцать часов не брал в руки свечу для ветчины.

Он вообще говорит по-английски?

Зак опускается на кушетку, камера дрожит от движения.

— По крайней мере, на этот раз мы узнали в разумные сроки.

— Три

секунды на самом деле неразумно, — указываю я.

Они игнорируют меня, все еще горько переживая то, что произошло несколько месяцев назад.

На самом деле, Зак сразу переходит к этому.

— Есть ли причина, по которой мы узнали о смерти твоего отца в шестичасовых новостях?

— Это не было достаточно новостным для девятичасового цикла

Оливер чешет висок.

— Зак, тебя никогда не беспокоило, что Ромео - социопат?

— Я не социопат.

Почему я сейчас разговариваю с этими людьми, а не со своей беременной женой?

О. Это верно.

Потому что я слышу, как она и Хетти шумят внизу, и знаю, что пройдет не менее десяти минут, прежде чем я смогу безопасно подойти к ней.

— Спорно, — Зак кладет телефон на стол и макает электрическую зубную щетку в стеклянную чашку. — Ты помнишь, что ты сказал, когда мы пришли выразить свои соболезнования?

— Я едва помню твой цвет волос.

— Хорошо. Что-то выигрываешь, что-то теряешь, — он подражает мне вплоть до тембра моего голоса. — И я только что выиграл кое-что. Где мои поздравления?

— Я имею в виду, что «я рад за тебя» было бы неплохо.

Если уж на то пошло, я пощадил старшего при его жизни ради Даллас. Я отказался от планов мести. Этого было достаточно щедро.

Даже Морган получила бесплатный билет на возвращение в Америку.

Последнее, что я слышал, она живет в коммуне в Аппалачах.

Оливер наклоняет голову.

— Когда я умру, ты произнесешь мою надгробную речь? Мне нужен кто-то достаточно безэмоциональный, чтобы составить слова после моей смерти. Все остальные будут слишком заняты рыданиями.

— Ты имеешь в виду боулинг, — Зак выключает свет в своем гостиничном номере. Позади него вырисовывается потрясающий вид на башню Намсан. — Там сто процентов будет вечеринка.

Это мой сигнал повесить трубку.

Я нажимаю кнопку «Отбой», полагая, что у Даллас было достаточно времени, чтобы сделать с Хетти все, что ей нужно.

Когда я вхожу в нашу спальню, она сидит в море ярко-желтой бумаги, ее рука засунута под матрас и вытаскивает все больше и больше. Она продолжают появляться, как платок клоуна, которому не видно конца.

Она подносит одну из них к свету, как будто это деньги, которые нужно проверить на подлинность.

— Эти крошки, должно быть, сработали, как только я их получила. Может быть, слишком хорошо. Что если у нас будут двойняшки? Тройня?

Я прислоняюсь к двери, наблюдая за существованием моей жены.

Громко. Беспорядочно. Безоговорочно.

Так, как и должна расцветать любимая женщина.

Как роза весной.

БОНУС

Даллас

Медовый месяц, часть II