Мой властный доктор
Шрифт:
— Да, как-то отпустило. — улыбнулась Сашка, — Ведь заживет его нога, правда же?
— Без сомнения! — я рассмеялась, — Еще и станцуете.
— На твоей свадьбе, к примеру. — подхватила Сашка, — Пора тебя, подруга, тоже замуж отдать.
— Давай не будем торопиться. — я помотала головой, — Пока мне и так неплохо живется. У меня столько планов еще…
— Вот и отлично! — Сашка потянулась, — И поверь, что хороший муж не помешает твоим планам, а только поможет…
Сашка не успела договорить. Мой телефон резко зазвонил…
Глава 22
В
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Кружился снег, кружились в голове строки бессмертного стихотворения.
Город стоял намертво. Все, кто сегодня пересел из автомобиля на метро, радовались своему везению. Остальные, чертыхаясь и проклиная погоду, медленно ползли по заснеженным улицам.
Казанцев не выносил метро — ему было душно и неуютно среди толпы, поэтому он сидел за рулем, ругал падающий снег, нерадивые снегоуборочные машины, администрацию, для которой в декабре внезапно настала зима, и вообще все и всех.
— Ну, что тут у нас? — прорычал Казанцев, который наконец добрался до клиники, и был жутко злым, что дорога заняла у него на полтора часа больше времени, чем обычно.
— Все норм, Вадим Петрович, — бодро отрапортовал Валера, — Никаких форс мажоров, все в плановом режиме.
— Хорошо. — Казанцев кивнул, — Остальные где?
— Сёма в палате, больного осматривает, Елена Владимировна тоже здесь где-то, — Валера пожал плечами, — Может в сестринской.
— А юное дарование где? — хмыкнул Казанцев.
— Вы кого имеете в виду? — не понял Валера.
— Танцорша наша где? Или правильно сказать танцорка? Сафонова куда спряталась?
— Даша? — Валера улыбнулся, — Она же неделю взяла в счет отпуска, у нее что-то случилось. Вадим Петрович, скажите, а танцует она и правда классно? Прям аж до мурашек пробрало!
— Пробрало его! — Казанцев нахмурился, — И интересно, почему это сотрудники без моего ведома берут себе выходные и отпуска? Не знаешь?
— Я не имею понятия. — Валера отвернулся и взял со стола истории болезней, — Меня, как вы понимаете, никто не спрашивает и никто мне не докладывает, что и как…
— Похоже, что не только тебя, — буркнул Казанцев, — Распустились, мать вашу. Пусть Елена Владимировна зайдет ко мне, — обернулся он уже от двери.
— Разрешите? — Елена Владимировна заглянула в кабинет Казанцева, — Вы меня просили зайти?
— Присаживайтесь, — кивнул Казанцев, — Скажите, будьте так добры, почему у нас сотрудники куда-то срываются с места, а я ничего об этом не знаю?! — прорычал он.
— Вадим Петрович, а я — то тут причем? — Елена Владимировна вертела в пальцах дужки очков, — Если вы о Даше, как мне Валера сказал, то с утра позвонил главврач и сказал, что практикантка Сафонова на неделю уезжает в связи с семейными обстоятельствами и что он в курсе и дал добро. Все. — Елена Владимировна подняла на Казанцева глаза, — Больше я ничего не знаю и не совсем понимаю, почему вы…
— Ладно. — вздохнул Казанцев, —
— Я понимаю, но иногда это не в моей компетенции, — пожала плечами Елена Владимировна и пошла к двери, — И да, я хотела спросить вас, Вадим Петрович…
— Что еще? — процедил Казанцев, не поднимая головы.
— Эта ваша репортерша… Она сегодня будет здесь? — Елена Владимировна наконец водрузила свои очки на переносицу, — Мне с вахты звонили и сказали, что у нее пропуск просрочен и нужно заказать новый.
— Она больше не будет здесь. Совсем. — четко произнес Казанцев и поднял глаза, — Вам все ясно? Никаких пропусков. Накажу любого, кто ее пропустит. Идите.
— Хо — рро — ошо, — пробормотала Елена Владимировна и прикрыла за собой дверь. Сегодня определенно был именно тот день, когда лучше не попадаться на глаза боссу. Пережить бы бурю без потерь.
Анна Владимировна вздохнула, поправила очки и пошла проверять, все ли в отделении в порядке…
Сегодня Казанцева люто бесило абсолютно все — сотрудники, которые, как ему казалось все делали медленно и не так, как надо, плохо вымытый пол, запахи еды, доносившиеся из столовой, громкий смех больных, заигрывающих с сестричками.
— Обязательно так ржать? — тихо спросил он Анну Тимофеевну, кивая на палату, откуда доносился дружный мужской смех.
— Выздоравливают, Вадим Петрович, — Анна Тимофеевна внимательно посмотрела на Казанцева, — Вот и смеются — это ж хорошо, правда?
— Правда. — процедил Казанцев и сжал кулаки так, что побелели костяшки, — Всем весело, как я посмотрю.
— А вы не заболели? — Анна Тимофеевна заглянула боссу в глаза, — Что-то вы сегодня бледный.
— Нормально все у меня. — буркнул Казанцев и, круто развернувшись, пошел в ординаторскую.
— Ну тогда ладно… — Анна Тимофеевна тоже поплыла по коридору, словно большая белая каравелла в бескрайнем море.
Поздно вечером, сидя за чаем в своей квартире, Казанцев долго смотрел на телефон, раздумывая, стоит ли звонить Даше. Ему до зубовного скрежета, хотелось услышать ее голос, и сказать этой дерзкой девочке, как она ему нужна. Очень нужна. Что она не должна была вот внезапно уезжать..
Он подошел к окну и посмотрел на ночной город. Куда она унеслась? Почему не предупредила? Главврач сказал, что звонила ее мама и отпросила дочку, сославшись на какие-то чрезвычайные обстоятельства.
Казанцев вспомнил, как Даша спала, сидя на стуле, загораживая дверь… Смешная. Рыжие непослушные кудряшки, глазища зеленые… Он решительно взял телефон.
— Алло. Слушаю. — Дашин голос, такой близкий, будто она совсем рядом.
— Здравствуй. — хрипло произнес Казанцев, — Ты где?
— Я в Стамбуле, Вадим Петрович, — он понял, что Даша улыбается, — Вы разве не знаете?
— Знаю только, что ты не была на работе. — буркнул Казанцев, — Не рано ли отдыхать улетела? Наработалась уже?