Мой властный миллиардер
Шрифт:
Она словно меня поджидала. Впрочем, я не удивлюсь, если так оно и было. Маня пришла не одна. И я потерял не просто дар речи - я челюсть уронил на пол.
29. Верх цинизма и наглости
Иногда нужно говорить «нет».
Жаль, не всегда получается. Семья, однако, это не бизнес.
Заметки мимоходом Владимир Орловский
Маня трясла губами. Мелко-мелко и очень жалостливо. В её прекрасных очах стояли слёзы
– бриллианты в несколько карат. Ушастое недоразумение тоже тряслось,
– Володенька, сынок, - слишком ласково, поэтому я дёргаюсь. Точно так может дёргаться и мой глаз, но я всеми силами креплюсь и стараюсь дышать ровно.
– Маня, только не говори, что ты купила это ушастое безобразие, - увы, холодную ровность в голосе удержать не удалось. Получилось зловеще и опасно.
Мама всхлипнула. Скривила рот. Нос у неё покраснел, слёзы хлынули потоком.
– Ты не можешь с нами так поступить!
– воскликнула слишком патетически. Жалости я не испытал, но сердце дрогнуло: я же не железный, а Маня - моя мать.
– Как - так?
– уточняю, чтобы видеть картину целиком, хотя на подсознательном уровне я уже угадывал, что за всем этим последует.
– Ты же должен понимать: у нас Цири. Хорошая, но ревнивая девочка. А Ио - слишком тонкая и впечатлительная. Нежная и хрупкая. Ей нужно внимание и хороший дом, а не дурдом. К тому же, собачки не поладили.
– Зачем ты её купила?
– первый вопрос. А второй - при чём тут я?
– У тебя нет собаки!
– Маня перестаёт плакать и начинает торговаться.
Приехали. Железная логика, гранитный аргумент. Плитой меня по голове - бац!
– Погоди, погоди!
– выставляю я вперёд руки, пытаясь оттолкнуть то, что вот сейчас, сию секунду, на меня свалится, а я защититься не успею.
– Ты хочешь сказать, что купила это ушастое ничтожество, а теперь приволокла ко мне с целью его здесь оставить?
– Не его, а её, - очень важное и ценное уточнение.
– Это девочка. Ио.
Да хоть Иа! Мне-то что до этого?!
– Ничтожество - оно, поэтому - его!
– кажется, я увязаю в ненужном филологическом споре. Мне сейчас не о том нужно думать.
В эти страшные мгновения я пожалел, что Метёлкиной нет рядом. Она же Ангел? Вот пусть бы и разрулила, как она умеет. За что мне это? Настя, ты спишь, а на голову твоему боссу, между прочим, и не только, надеюсь, - кирпич падает!
– Володя, - шмыгает мать носом, - ты единственный, кто может помочь. Ну, не могу же я крошку выбросить на улицу? Или сдать в приют? Она же породистая, денег стоит, красавица. Для такого брутального самца, как ты, - очень даже в тему. К тому же, китайских хохлатых очень любят дети.
– Какие дети?!
– рычу я во всю мощь своих лёгких.
– Ты о чём вообще сейчас, мам? Ответь на один простой вопрос: зачем ты её покупала?!
Она хлопает ресницами, смотрит на меня чисто женским манким взглядом, словно говоря: ты тупой мужлан, не понимаешь очевидных вещей. А я и в самом деле не понимаю! И
– Дети - твои. Надеюсь, ты всё же женишься и осчастливишь меня внуками. Собачки живут долго, и...
– Мам, - взглядом говорю всё, что я о ней думаю в этот момент.
Мать вздыхает, гладит ушастое дрожащее по голове.
– Они мне позвонили. Милые старички. Душевные. Как бы не моя вина, что ты всё напутал. Ну, может, и хорошо, что напутал, конечно, но я им вроде как обещала. А они вроде как на эти деньги рассчитывали. У них там внучка. Я Павлика попросила. Ну, и. вот, - снова гладит она печальную собачью мордочку.
– Что там внучка?
– интересуюсь, понимая, что это как раз ключ. Из её сбивчивой речи я всегда ловлю главное. Просила она Павлика не о деньгах, конечно же, а за девочку в беде. Маня сердобольная, несмотря на свою взбалмошность и прочие недостатки, что выросли на благодатной почве любви двух её мужей, которые потакали ей во всём.
Маня могла чудить, откалывать номера, но назвать её пустой или злобной никто бы не посмел.
– Да всё хорошо уже, - вздыхает мама, - поставили на плановую операцию. Повезло им чудесным образом. Операция по квоте, бесплатно, однако лечение предстоит трудное, так что .
– Ты могла бы позвонить мне, и я бы помог. Не обязательно было щенка покупать!
– Я договаривалась. Люди оставили, - если Маня упёрлась рогами - всё, она права, все остальные её не понимают.
– Там семь щеночков было! Уход, питание, бессонные ночи. Только мать может понять, каково это!
Дальше шёл махровый бред, можно не слушать, но я по инерции ещё пытался вытрясти из ушей её отрывистые, несвязные слова.
– И ты вполне серьёзно считаешь, что вот это - собака для меня?
– спрашиваю, как только мать набирает в лёгкие побольше воздуха.
– А почему бы и нет?
– у неё глаза круглые, как у совы. Я чувствую себя загипнотизированным, потому что начинаю сдаваться. Я устал, измучен. У меня только работа, никакой личной жизни, а тут Маня со щенком-ушастиком.
– Чудная порода! Голенькая! Никакой шерсти почти! Не воняет! Не беспомощная, между прочим! У них отличные ноги, они бегают, как спринтеры. К тому же - добрые, ласковые, душевные, нежные, преданные!
Она расписывает щенка как торговка на базаре. Это было бы смешно, если бы она впихивала свой живой товар кому-то другому. Рынок для того и существует: продавец хочет продать подороже, покупатель - купить подешевле или поискать подходящую для него вещь.
У меня такой возможности нет.
– Я не смогу за ней следить - работаю сутками, - пытаюсь отмахнуться.
– Что ты мне рассказывал? Найми человека, который будет с радостью за небольшие деньги гулять с Ио, а по вечерам она будет греть тебе душу. Я бы предпочла, безусловно, чтобы тебя кое-кто другой согревал, но раз уж ты такой трудоголик, вечно тебе некогда заняться личной жизнью и пообщаться с хорошенькой нормальной девушкой, то пусть хоть собачка станет твоим другом!