Мой встречный ветер

Зарецкая Анастасия

У парня были забавные рыжие веснушки – я разглядела. Сам-то он не рыжий. Я запомнила его образ на всякий случай – никогда не знаешь, что может пригодиться.

– Точно. Я даже понятия не имею, как он выглядит. А встретиться мы должны были сорок минут назад. Ещё и договаривались не лично, а через моего брата. Я уже не знаю, что делать. Скоро сойду с ума. Простите. Я вот думаю, – и я покосилась на дом. – Может, он за углом прячется? Не решается выйти? Вы ведь тоже ждёте вашу девушку.

– Сомневаюсь, что они вместе скрываются за этим коварным углом. Это

было бы слишком подло по отношению к нам с вами. Я жду, потому что приехал на двадцать пять минут раньше. Но лучше раньше, чем позже, так? Часто у меня выходит наоборот.

Я согласно покивала. Как жаль, что товарищ Ник не придерживается этого правила.

– А насчет угла, – продолжил он, – сомневаюсь, что за ним вообще кто-то прячется.

– И то верно, – я отбросила назад прядку, так не вовремя выбившуюся из хвоста. – Но я на всякий случай проверю. Спасибо за поддержку. Хорошего вам дня…

– И вам! Если вдруг все-таки найдете там девушку, дайте знать.

Я фыркнула.

До чего людей одиночество доводит. Начинают на улице разговаривать с незнакомцами.

За углом никого не было. Ни парня, ни девушки, ни мотоцикла, пространство оказалось удивительно пустым и скучным. Такой же двор, как у нас, такой же серый дом. А за ним – опять и опять. В сумме набирается восемь штук. Мы в самом последнем живем. Номер у него, тем не менее, сорок седьмой.

Я вернулась.

Мой собеседник с соседнего подъезда пропал. Наверное, за время прогулки его подружка, что тоже любит заранее заявиться, успела выйти из дома. И ушли они, счастливые в своей пунктуальности.

Зато Ник так и не появился.

Я приняла окончательное решение – дождаться у подъезда ровно одиннадцати, а в следующую секунду на всё плюнуть. Рухнула на лавочку, решив не издеваться над своими ногами.

Красивое число – одиннадцать. Две темно-серенькие единички. Как вороны на вершине белого сугроба, направившие свои клювы в одну сторону, уж не знаю, что так сильно их заинтересовало.

На всякий случай еще раз проверила время появления Ильи в сети – ничего не изменилось. Привычным путем перешла через его страницу к Нику. Спустилась чуть ниже, к стихотворениям.

Стихотворения оказались странными, не совсем складными.

Но мне все равно понравились. Нашлось в них что-то завораживающее.

«Если бы мне вдруг

захотелось отобразить

черты твоего лица

на трепетно-белом холсте,

для нежных твоих рук,

для сияющих счастьем глаз

я выбрал бы трепетно-белый,

трепетно-белый цвет».

…Времени было – 11.01.

Я подумала с сожалением – ну вот и все, время вышло. И сразу же поругала себя. Ну вышло и вышло, и ладно, мне же лучше. Не придется рисковать своим здоровьем, катаясь на мотоцикле с какими-то непонятными

товарищами. Еще и подход к ним искать, боясь каждым неосторожным словом обидеть…

А в следующее мгновение над головой прозвучало:

– Привет.

Я медленно подняла глаза. Две секунды мне понадобилось на то, чтобы его узнать. Еще секунда – чтобы погасить экран с сияющей его же страницей. Следующее мгновение – и я подскочила с лавочки. Ростом я оказалась ему по губы.

Итак, вот как он выглядел на самом деле.

У него не обнаружилось совсем никаких веснушек – кожа бледная, будто даже и не тронутая загаром.

Волосы – светлые, более белые, чем просто светло-русые, я даже не знаю, как назвать такой цвет. Длина их за столько лет, видимо, все же не поменялась: они были распущены и, абсолютно прямые, опускались чуть ниже плеч – длиннее моих, когда мои в состоянии спиралей.

Брови на пару тонов темнее, весьма, думаю, выразительные. Лоб слегка выделяется, будто бы чуть нависает над лицом. Скулы острые. Подбородок зауженный. Нос аристократичный – с изящной горбинкой. Губы четко очерчены, и на ощупь, наверное, даже твердые, как у статуй, коим губы из камня вылепили. Впрочем, какая мне разница…

А глаза – зеленющие. Казалось бы, такому нордическому лицу глаза нужны холодные, ближе к серо-голубым. А у него невероятно зеленые, не малахит и не хризолит, что-то между. Смотрит, не отводя взгляд, и из-за лба и бровей взгляд кажется тяжелым, пронзающим насквозь и придавливающим к земле.

– Ты чего наблюдаешь так внимательно? – полюбопытствовал он.

– Я?.. – честно, сама не знаю, что на меня нашло. Но глазищи у него в самом деле оказались невероятные. Не удивлюсь, если точно такие же глаза были у разбойников, к которым сбегали из дома благородные девицы. И у колдунов, что наводили ужас и страх на народ, а сами по ночам восседали над книгами, чтобы впитать в себя все больше и больше черных знаний, а рядом билось припадочно пламя лампы…

Ник плавно кивнул.

– Ничего. – И зачем-то уточнила, дурочка: – Коля?

«Коля» был не так-то прост. В долгу не остался. И поинтересовался в ответ:

– Вера?..

– Ну да, – я вздохнула. – В общем, мы друг друга поняли. Хорошо. А?..

Ника вспоминает алфавит, миниатюра в цвете.

Ник повторил кивок. Да что ж такое. Нужно срочно взять себя в руки. С братом же я как-то разговариваю. И ничего. Это, конечно, не брат, так что вообще должно быть абсолютно все равно. Собралась… и говоришь все четко, по делу.

– А мотоцикл где? За углом?

И на всякий случай покосилась на несчастный угол. Досталось ему сегодня.

– А мотоцикл в гараже, – Ник очень тяжело вздохнул. – Сейчас прогуляемся до него, тут недалеко. Я у друга ночевал, не успел зайти. Ты не против? – Я медленно покачала головой из стороны в сторону, все больше им поражаясь. – Я опоздал? Да? На минуту? У тебя поэтому лицо такое недовольное?

А интонации-то… Давно не сталкивалась с такими. Говорит медленно, растягивая отдельные гласные. Да и мимика тоже…