Мой желанный враг
Шрифт:
Я отлетел назад.
Этот удар превзошёл все мои ожидания: мне с трудом удалось сохранить равновесие.
– Ух, ты. – Я поднёс пальцы ко рту. – Да ты боец, Воскресенский. – Прикоснулся к губе, скованной жаром, и удивленно посмотрел на руку. На подушечках моих пальцев алела кровь. – Ого! – Я рассмеялся, сотрясаясь всем телом, как гребаный псих. Мне нравилось видеть, что это вызывает в Вике ещё большее презрение и ярость. – Меня? И по лицу? – У меня теперь никак не получалось остановиться. Я хохотал, сгибаясь пополам. – Вот это ты изменился,
– Лучше заткнись. – Прорычал Вик.
Но меня было не остановить. Я хотел добавки. Желал новой порции острой боли.
– Дружище. – Снисходительно улыбнулся я, пытаясь сдержать рвущийся на волю смех. Я облизнул губу, но ничего не почувствовал. Только металлический привкус крови во рту. – Так эта дешёвая деревенская шлюшка хорошо тебя обработала, да? – Мои веки вздрогнули, и я через силу заставил себя удержать на нём взгляд. – Бегаешь за ней, как верный пёс!
На мгновение картинка застыла, а потом всё полетело в тартарары. Воскресенский метнулся ко мне и сбил с ног. Меня отбросило назад и ослепило болью. Кажется, я упал на стол, послышался жуткий треск. Я смеялся, гадая, что трещит – древесина или мои кости? Но времени на размышления Вик мне не оставил - обрушил новый удар, который свалил меня на пол.
Затылок заволокло тупой болью, в ушах зашумело.
Раз, два, три – я сбился со счёта. Держа левой рукой меня за рубашку и прижимая коленом к полу, Воскресенский щедро осыпал меня ударами правой. Все звуки сливались в пронзительное жужжание, а за веками мелькали свет и тьма. Я не пытался закрываться, не издавал ни звука, просто наслаждался происходящим, а Вик никак не мог остановиться.
Он бил меня, пока его кулак не потерял силу. Я слышал, как он тяжело дышал, когда кто-то перехватил его руку.
– Сейчас до смерти забьёт, держи.
Его сняли с меня и оттащили. Жаль – Воскресенский не видел моей последней усмешки. Я попытался открыть глаза, но ничего не увидел. Очертания комнаты закружились, а потом стало очень горячо, и глаз заволокло чем-то липким. Руки меня не слушались, не получалось даже пошевелится.
– Вызывай скорую, - раздался голос охранника, - он без сознания.
Я поморщился от солёного вкуса крови на языке.
«Идите все к черту! Я в сознании! Мне охерительно хорошо, ублюдки! Вы, мерзкие подонки, трусы, давай! Налетай! Кто следующий? Идите сюда, я всех вас уничтожу!» И в горле от смеха забулькали горькие остатки слюны. «Пошли вы все к чёрту…»
***
Я ворвалась в зал вслед за охранниками. Руки Вика были все в крови, костяшки пальцев разбиты. Из моей груди вырвался испуганный вопль, но тут же превратился в слабый хрип – я увидела распластанного на полу Загорского. Его лицо было похоже на кровавое месиво: губа разбита, под скулой справа наливался багровый синяк, из рассеченной брови на глаза стекала густая кровь.
Сердце больно дёрнулось в груди, и голова закружилась. Я почувствовала, что меня сейчас вырвет. Меня слегка пошатнуло, но Вик вовремя подхватил меня под
– Идём.
– Он жив? – Проговорила я.
Впервые я испытала почти животный страх, который парализовал всё тело. Мне было жаль чудовище, даже несмотря на то, что он хотел со мной сделать.
– Жив. – Буркнул Вик, увлекая меня за собой.
Я поплелась за ним, оглядываясь через плечо на лежащего на полу Загорского и суетящихся вокруг него охранников. Мне было страшно от того, что именно я стала причиной такого безжалостного, слепого, всепоглощающего гнева, который заставил Вика так исступленно бить лучшего друга.
– Всё позади, - прошептал Воскресенский, притягивая меня к себе.
Мы ушли, сели в машину, и Артём повёз нас домой.
Всю дорогу Вик обнимал меня, а я смотрела на костяшки его пальцев, перепачканные кровью, и меня трясло всё сильнее. Дрожь поднималась с коленей и охватывала уже всё тело.
Вик упёрся подбородком в мой затылок, обнял и медленно вдыхал запах моих волос, а я смотрела в окно и думала только о том, что чудовище никогда мне этого не простит. Меня мутило от собственной беспомощности и бессилия.
– Ступай, прими душ. – Сказал Вик, внося меня в дом.
– Нужно сначала обработать твои раны, - попыталась спорить я.
Он поставил меня на пол и с печальным видом поцеловал.
– Чёрт с ними, с ранами. Мне нужно выпить.
Вик отправился на кухню, достал из шкафа бутылку коньяка и пузатый бокал, а я отправилась наверх, чтобы смыть с себя следы рук Загорского. Стоя под душем, я не могла проронить и слезинки. Чувствовала себя, будто сдутый шарик, из которого выпустили весь воздух. Намыливала тело гелем для душа, смывала и намыливала снова. А перед глазами стояли шрамы на лице чудовища, его злые глаза и сильные руки со сжатыми в кулаки пальцами.
– Давай, обработаю. – Сказала я, спустившись вниз после ванной. – Не могу смотреть на эти корки на твоей коже.
Воскресенский сидел, сгорбившись и вытянув ноги. Он задумчиво скользил взглядом по собственным ладоням.
Я достала из аптечки всё необходимое, смочила ватный диск в растворе, подошла к Вику, взяла его руку и осторожно коснулась её ваткой.
– Жжёт? – Подула на область вокруг ранки.
– Не знаю. – Улыбнулся он.
Я подула ещё.
– Что теперь будет, Вик? – Спросила его.
Воскресенский долго смотрел на раны, затем взял ватный диск из моей руки и убрал его на стол. Его руки скользнули под мой халатик и осторожно коснулись живота.
– Всё будет хорошо. – Сказал он.
Мы встретились взглядами, и я прочитала в его глазах желание. Моё сердце трепыхнулось в груди и застучало сильнее.
– Иди сюда. – Хрипло прошептал Вик и требовательно притянул меня к себе.
16
После пережитого сегодня – не самый лучший момент, но Вик защищал мою честь, могла ли я отказать ему?