Мой злодей 2

Власова Мария Игоревна

– А меня обижать, значит, можно? На что ты ещё будешь закрывать глаза и верить кому угодно, а не мне? Я, что ли, пустое место для тебя? Почему с моим мнением ты никогда не считаешься? – выговорила наболевшее и застыла, смотря ему в глаза.

Отец вздохнул, его плечи устало опустились. Взгляд потух, словно он смертельно устал, возможно, от меня. От того, что я создаю ему проблемы, да ещё и больна… Ему нужно заботиться обо мне куда больше, чем это делает тот же Лафает за свою Сью. Хотя сомневаюсь, что он действительно беспокоится, его молодая жена с пузом об этом чуть ли не кричит. Господин Карвалье опустился

передо мной на колени, чтобы заглянуть в глаза. Я даже растерялась, никогда не представляла, что такой важный человек встанет перед дочерью на колени.

– Моя ошибка, Рианна, ещё одна, – сказал он грустно, накрыв мою руку, сжимающую подлокотник.

– Какая ошибка? – растерялась я.

– Я слишком за тебя переживаю и, если честно, не могу смириться, что ты уже выросла. Мне казалось, ты всегда будешь моей маленькой девочкой… Страшно отпускать любимого и единственного ребенка в открытый мир. Люди там злые, на примере виконта ты наглядно в этом убедилась. И граф, он…

– Не надо о нем, – перебила его, сжав руку.

– Ладно, не хочешь — не говорю. Но, Рианна, ты слишком торопишься жить, дружить, любить… И в суждениях своих торопишься! – успокаивающе погладил меня по руке, но этим незамысловатым движением только разозлил. Я не сопливый подросток, чтобы не знать, какие люди на самом деле.

– Ну и причем здесь Сью? – выдернула руку и отъехала немного назад.

Господин Карвалье поднялся и присел в кресло, напряженно выпрямив спину, посмотрел на меня, словно превозмогая боль. Он не спешил рассказывать, а я не торопила, надеясь, что услышу хоть какое-то логическое объяснение.

– Моя младшая сестра Лаура была поздним ребенком, я был подростком, когда она родилась, и был не в восторге от ее появления. Когда я пошёл учиться, родителей не стало, и мы с Лаурой остались вдвоем. Я ее воспитал, как сестру и дочь, – он грустно улыбнулся, затем потянулся к оставленной Арманом бутылке с вином и фужеру, налил себе и продолжил рассказ. – Прелестный ребенок, Сюзанна на нее очень похожа, такая же красивая, глаз не оторвать. Когда она подросла, настало время выдавать ее замуж. Двадцать лет – подходящий возраст, думал я. Однако тот, кого наметил для нее я, не был по душе сестре, она уже была влюблена.

– В герцога? – уточнила, смотря, как отец медленно пьет вино, как будто перебирая свои воспоминания.

– Нет… конечно, нет, это был мой выбор, не ее, – плечи отца опустились ещё больше, взгляд стал пустым.

– Но она вышла за него? – проговариваю скорее для того, чтобы подтолкнуть его к продолжению рассказа, чем реально спрашивая.

– Конечно, я ее заставил. Не мог же я позволить Карвалье выйти замуж за какого-то слугу… – в его словах звучит боль и раскаяние, которое никому уже не нужно. – Не захотел.

Он замолчал, а я не решилась расспрашивать. Залпом допил бокал, налил ещё и лишь затем продолжил.

– Мы ведь потомки Мостового альянса, нам никогда не занять высокое положение в Романии. Разве что выдавать своих дочерей за коренных романейцев. Мне тогда, казалось, вот он – выход, герцог – идеальная партия для моей сестры, а благодаря его титулу, я легко смогу удержаться в парламенте и реанимировать бизнес родителей. В моей голове были только планы, цифры, о чувствах Лауры я вообще не думал.

Он замолчал, тяжело вздохнул, сжимая

в руках бокал. В моей голове как-то даже не укладывалось то, что господин Карвалье может кого-то использовать ради своей выгоды. В глазах Рианны он был образцом любви и доброты. Он никогда не причинял ей зла, но и она никогда не перечила ему, как я. Желание говорить пропало, но я заставила себя спросить:

– При чем здесь Сью? То, что ее мать умерла, не дает ей право нападать на людей.

– Рианна! – снова повысил на меня голос отец, но я вытерпела его осуждающий взгляд.

– То, что ты кричишь, не поможет мне понять тебя, – упрекнула его.

– Саймон обожал Лауру, влюбился в нее с первого взгляда. Мне казалось, его любви хватит на двоих, и сестра в конечном итоге смирится с этим браком. Герцог хотел наследника, он немного старше меня, так что очевидно, что наследник ему был жизненно необходим. Но детей не было, возможно, потому что сестра не хотела их.

– Но как же…

– Прошу, не перебивай меня, – пристыдил отец, и я замолчала.

Он вздохнул тяжело, с опаской посмотрел на меня и откинулся на спинку стула.

– В тот момент я встретил твою маму. Луиза была волшебной девушкой, прекрасней я не встречал. Ее отец владел аптекой, но рано умер. Она возглавила его аптеку, затем ещё одну, лекарства, приготовленные ею, пользовались популярностью. Идя на встречу с ней, я хотел совершить выгодную сделку, но вместо этого нашёл свой смысл жизни.

Его взгляд потеплел, мужчина коснулся моей щеки нежно, а затем так до боли знакомо погладил по голове, что я прикрыла глаза. Сердце заболело от боли и скорби этого человека. Луиза не была моей матерью, но я вспомнила не ее, а свою мать-неудачницу. Вспомнилось детство, как она со слезами на глазах уходила в свою новую семью. Когда я кричала, умоляла ее остаться со мной или взять меня с собой. Вспомнила, как ей назло, разодрала платье на выпускной, что она купила мне. Я всегда делала все наперекор ей. Чтобы ей было так же больно, как и мне. В какой момент ее слёзы перестали трогать мою душу, когда я перестала считать ее матерью? И перестала бы любить, если бы со мной остался хотя бы отец, говорящий о ней с такой же болью, как господин Карвалье о своей Луизе?

В горле встал ком, я сжала губы в тонкую линию и отвернулась, не желая показывать свои чувства.

– Мы поженились. Мне было плевать на ее статус, то, что у нее нет титула, мы просто полюбили друг друга. Именно Луиза научила меня, что в жизни есть что-то дороже денег и увеличения бизнеса. Хотя, если подумать, именно появление в моей жизни Луизы окончательно добило сестру, ведь я себе позволил то, что не дал сделать ей. У нее начались проблемы со здоровьем, Саймон пытался ее подбодрить, но она даже не хотела смотреть в его сторону, как, впрочем, и в мою.

– А нельзя было… развестись? – спросила тихо.

– Саймон никогда бы ее не отпустил, – вздохнул отец, его взгляд стал мутным, а губы задрожали. – Только смерть виделась ей освобождением.

Вздрогнула, чувствуя дрожь по всему телу. Мне было жаль мать Сью, ту которую продали, как кобылу. И отца я отчасти понимала, но вряд ли у меня теперь получится смотреть на него глазами малышки Рин, обожающей своего папочку. По всей видимости, нет в мире исключительно добрых людей, все люди серые.