Мой знакомый медведь: Мой знакомый медведь; Зимовье на Тигровой; Дикий урман
Шрифт:
Она села на склоне немного повыше его, как будто подождать, когда он проснется и встанет. По дороге время от времени проезжали машины. Тигрица словно не видела их. Она привыкла и к шуму машин в тайге, и к дорогам, по которым так удобно ходить. Сидела долго. Иногда начинала быстро лизать рану на спине. Под вечер, не подходя к тигренку, ушла.
Метался над тайгой ветер. Не спрятаться от него ни по ту, ни по другую сторону сопки. Деревья на вершине задевали низкие облака. Закружила снежная кутерьма, и к
Тигрица лежала в седловине между двух сопок. На орешнике еще держались кое–где сухие листья, и в этой пестроте ее почти не было видно.
Она повернула голову. Желтый колонок прыгал неподалеку. Потом он лег и пополз. Так плотно вжимался в снег, что за ним оставалась глубокая узкая бороздка. По коре старого дерева совсем низко сновал поползень. Колонок подкрадывался к нему. Поползень скрылся по другую сторону ствола. Колонок стремительно продвинулся вперед и замер. Ждал, когда птица появится на его стороне. Тигрица отвернулась, потому что видела — поползень перелетел на другое дерево.
Два рябчика перешли прогалину между кустами.
Черный, как обгорелый пень, секач шел внизу поперек пади. Время от времени останавливался и замирал. Потом опять начинал шуршать листьями, потому что слой их был толще снега.
Кабан мог перешагнуть валежину, но он еще издали стал обходить ее. То ли уж так получилось, то ли тигрица правильно рассчитала, но кабан теперь был в прыжке от нее. Она с рыком кинулась из засады, но рана в спине чуть помешала прыжку. Кабан успел развернуться и ударить тигрицу клыком в лопатку, перед тем как она прокусила ему загривок.
Тигрица немного поела, потом по привычке, как делала совсем недавно, мордой и лапами надвинула лоскуты шкуры на мясо, чтобы дольше не замерзало. Но некуда было идти за тигренком. Почти год каждый день ее жизни был связан с ним. И еще целых три года ей было нужно растить и учить его.
В несколько дней свалились вдруг на нее все беды: повредила лапу в капкане, в спине застряла картечь, на лопатке — рана от клыка кабана и, самое главное, не стало тигренка. Она не находила себе места. Кончик ее хвоста все время нервно дергался.
Вечером тигрица услышала тот ненавистный звук, который был и тогда, на дороге. В соседнем распадке рычал коробкой передач застрявший в ручье лесовоз. Месть погнала тигрицу в распадок. Смерть тигренка и этот звук слились для нее воедино. Откуда ей было знать, что в распадке совсем другой лесовоз.
Глава шестая
Случилось так, что Олег вынужден был задержаться в поселке. Со дня на день в промхоз должны были привезти партию охотничьих карабинов. После того, что случилось с трактористом, идти в тайгу без надежного оружия он не решался.
В зимовье теперь уже без пиши и воды оставалась
Карабины наконец получили, и можно было отправляться в тайгу. Но из управления в промхоз пришла телеграмма:
«Данный экземпляр тигра имеет отклонения в поведении и подлежит отстрелу. Срочно организуйте бригаду охотников».
Речь шла о тигре, который появлялся в соседнем поселке и ловил там собак.
Олег и Алексей сразу попали в эту бригаду. В ней были еще три охотника, которые в разгар охотничьего сезона тоже случайно оказались в поселке.
Бригадиром назначили Сандо. Его всегда выбирали бригадиром — на рыбалке ли, на других ли совместных работах. Само уважительное прозвище его Сандо происходило от японского слова, означающего «капитан», но переделанного охотниками на свой лад для удобства произношения.
Не дожидаясь утра, выехали в поселок, где объявился тигр. С рассветом узнали — ночью он утащил собаку. Нашли следы. Сандо нагнулся, потрогал рукой один, второй отпечаток, вернулся к особенно четкому следу. Постоял над ним и как-то странно посмотрел в глаза каждому, кто был рядом, как будто ждал, не скажет ли кто чего.
Разыскали выходной след из поселка и пошли по нему. Ширина отпечатка тигриной пятки была одиннадцать сантиметров. Олег уже знал, что у крупных самцов она может быть до четырнадцати сантиметров. Поэтому спросил Сандо:
— Молодой?
— Нет. Тигрица.
— А как отличить след молодого самца от следа самки? — опять спросил Олег. — Ведь размер пятки у них может быть одинаковый.
— Если опыта нету — трудно. Тут уж повадку надо смотреть. Как охотится, как идет. Тигрица болтаться не будет, как молодой кошак. У нее все по делу. И охотиться знает как, и где пройти лучше.
Сандо говорил, но видно было — думает о чем-то другом. Как будто хочет сказать что-то важное и сомневается, надо ли говорить. Он остановился, подождал, пока подойдут все.
— Пока не убьем эту тигрицу, охоту не кончим, какие бы срочные дела у кого ни были. И осторожными надо быть, ребята, осторожными.
— Ты что, Сандо? — сказал Алексей. — Тигров мы не видели?
— Тигрица не простая. Еще раз говорю, надо быть очень осторожными.
— Неужели та, что тракториста?.. — догадался Алексей.
— Да, — твердо ответил Сандо. — Но пока никто об этом знать не должен. Нечего панику подымать.
В лесу пошли осторожно. Но тигрица уже услышала их и на махах убежала. Она лежала всего метрах в трехстах от поля.
На лежке нашли останки собаки — переднюю часть туловища и ошейник.
Началось преследование. Тигрица старалась идти по зарослям. Чистые места проходила рысью. Километра через три она стала ходить по кругу, следом за охотниками. На третьем кругу Сандо решил устроить засаду.