Моя девочка
Шрифт:
— Подожди, я с тобой, — раздался из-за спины голос друга, и его торопливые шаги захрустели по снегу вслед за мной.
— Лучше позвони Федорову, — не оборачиваясь, попросил его.
— По дороге позвоню, — безапелляционно заявил он, быстро нагнав и поравнявшись со мной.
— Ладно, идем.
Мы шли довольно быстро, но я все равно едва сдерживал себя, чтобы не перейти на бег. Костя не отставал, успевая одновременно говорить по телефону с нашим общим знакомым, полковником местной полиции.
Чем ближе мы подходили к перекрестку, тем меньше мне нравилось происходящее там. Это точно была авария, уже
Да и народ как будто потихоньку расходился, трущаяся вокруг разбитой тачки толпа редела на глазах. Когда мы поравнялись с компанией из трех молодых парней, которые как раз уходили с места аварии, я зацепил одного из них за рукав куртки, вынуждая остановиться.
— Слышь, пацан, а что здесь произошло? — поинтересовался у него.
— Да чувак на той хонде девчонку сбил, — охотно пояснил он, указав рукой на разбитую тачку на перекрестке. — Да по тяжелой по ходу, на скорой её увезли.
Почему-то во рту в одно мгновение стало так сухо, что даже голос осип.
— Ты видел эту девчонку? Как она выглядела?
— Блондиночка, хорошенькая такая, — пожал плечами он. — Ты че, мужик?!
Я и сам не понял, как схватил парня за ворот куртки и грубо дернул на себя.
— Во что одета была? — прорычал, готовый убить несчастного пацана, будто это именно он был виноват в случившемся.
— В пальто такое светлое вроде, — испуганно пролепетал он, тараща на меня глаза.
— Еще во что?
— Да не помню я, отпустите меня! — задергался парень, пытаясь вывернуться.
— Спокойно, Олег, угомонись, — ему на помощь пришел Костя, схватив меня за запястье. — Отпусти его.
Заставил себя разжать руку и выпустил парня, который тут же поспешил свалить от меня куда подальше.
— Успокойся, говорю, — с нажимом произнес друг, строго посмотрев мне в глаза. — Стой здесь, я сейчас все выясню.
Сжав челюсть, кивнул, соглашаясь с ним. Сам я вряд ли сейчас смогу вести с кем-то конструктивный диалог, меня едва не потряхивало от бушующего в крови адреналина. Еще несколько секунд попрессовав меня своим тяжелым взглядом, Костя отошел, оставив меня стоять на тротуаре и ждать.
Словно находясь в какой-то прострации, я наблюдал за удаляющейся в сторону одной из полицейских машин спиной друга, и не мог поверить в происходящее. Взгляд непроизвольно переместился на разбитую хонду, и так же непроизвольно я сам пошел к ней. На лобовом стекле расползлась паутина из трещин, на которой виднелись следы крови, и от этой картины меня затошнило. По конечностям разлилась мерзкая слабость. Пытаясь взять себя в руки, добрел до ближайшего сугроба, зачерпнул рукой снега и умыл им лицо. На улице давил мороз, но мне почему-то было дико жарко.
Даша, черт, что же ты наделала?! Я же себе никогда не прощу, что не уберег тебя…
И тут же в ярость пришел от собственных мыслей. Уже похоронил девчонку, а она ведь жива! Если на скорой с сиреной увезли, значит, по-любому жива. Черт, да это вообще может быть даже не она!
— Документов при девушке не было, поэтому неизвестно, кто она, — словно
— Нет, я поеду один. А ты останься и выясни все об этой аварии, я хочу знать все подробности, — бросил холодный взгляд на Костю, давая понять, что возражений не приму. — И Федорову позвони, пусть скинет тебе записи с этих камер тоже.
50
Никогда меня так не бесили вечерние пробки. Не то, чтобы город совсем стоял, ехали, хоть и c черепашьей скоростью, но ехали, только мне от этого легче не становилось. Неизвестность просто сводила с ума. Будь моя воля, летел бы сейчас под двести в эту больницу.
К счастью, ехать было недалеко. Хоть мне и казалось, будто время в дороге тянулось целую вечность, не прошло и получаса, как я вломился в приемное отделение по нужному адресу. Но к поступившей после аварии девушке меня не пустили. Объяснили, что состояние критическое, сейчас её готовят к срочной операции, и устанавливать личность пострадавшей времени нет. Сказали сесть на скамейку и ждать. А сколько ждать — неизвестно.
Сел, оперся локтями о колени и закрыл руками лицо. Минуты тянулись медленно, словно в них было не по шестьдесят секунд, а вся тысяча. Терпение и умение ждать никогда не были моим коньком, а сейчас так и вовсе сдерживать себя, чтобы не пойти и попытаться прорваться в интенсивную терапию с боем, было невыносимо сложно. Чтобы хоть немного отвлечься, достал телефон и набрал Косте.
— Ну что там у тебя? — нетерпеливо поинтересовался, как только он взял трубку.
— Да пока ничего нового, — невесело отозвался друг. — Федоров сбросил записи с камер, но я еще не успел их посмотреть, с сетью блин херня какая-то, так долго все грузится. Что касается аварии, там свидетели говорят, девушка сама на дорогу выскочила, как будто специально под колеса бросилась. С водилой поговорил, он тоже самое рассказывает. Сам бледный весь, перепуганный — видно, что не врет.
— Ясно. Что ничего не ясно, — я поморщился от прострелившей висок острой боли, и на автомате растер его пальцами. Сто лет уже голова не болела, а тут опять началось. По ходу это все нервы. — Ладно. Посмотри, что там на камерах, потом перезвонишь.
— А ты еще не в больнице?
— Да в больнице, но тут тоже пока ничего не ясно. Поступившую девушку сейчас оперировать будут, там счет на минуты идет, меня на неё посмотреть не пустили. Сказали ждать.
— Черт…
— Да.
— Ладно, я как что найду, сразу отзвонюсь.
— Давай.
Отключился и, убрав трубку в карман, устало откинулся на спинку жесткой больничной банкетки. Наверное, еще никогда в своей жизни я не чувствовал себя таким беспомощным.
Больше всего бесила неизвестность. Умом я понимал, что с большой вероятностью это может быть всего лишь совпадение, и сбитая девушка вовсе не моя Даша. Она у меня, конечно, девочка мнительная, ранимая, и наверняка была огорчена услышанным, возможно даже шокирована, но не до такой же степени, чтобы бросаться под машину? Суицидальных наклонностей я за ней раньше не замечал, особенно если учесть, какую жесть она уже успела пережить, и не сломалась…