Моя дорогая разрушительница
Шрифт:
кривила свою милую мордашку – ей бы хотелось поспать этим утром подольше.
Бассейновый и банный комплекс располагался в лесопарке, который мы
должны были пересечь на автомобиле с запада на восток. Яркое весеннее
солнышко хорошо освещало узкую, только в две встречных полосы, красивую
лесную дорогу, пока совершенно свободную от движения других машин. На
дороге повсюду были установлены знаки ограничения скорости - до 30 миль в час,
и знаки, предупреждающие
движения.
Я вёл машину медленно и спокойно, стараясь соблюдать правила, и рассчитывал
минут за тридцать добраться до цели. Накануне вечером, мы смотрели по
телевизору фильм с забавным эпизодом, в котором девушка делала минет
водителю шикарного спортивного автомобиля на скоростной дороге, при
максимальной скорости движения. Меня лично подобные упражнения совершенно
не вдохновляют – я из тех мужиков, которые предпочитают не смешивать
вождение машины с любыми другими занятиями, особенно с любовью.
Моя подруга, заведённая вчерашним примером исполнительницы главной роли,
возбуждённая предстоящим приятным времяпровождением, всё время баловалась:
– Аленький, ну я тоже хочу так, как во вчерашнем фильме…
На самом деле, она не пошла бы до конца в своей игре, она только шалила и
специально дразнила меня, высмеивая мою консервативность в любовных делах.
Моя возлюбленная периодически наклонялась к моим коленям и начинала зубами
расстегивать застёжку-молнию на моих джинсах. В ответ - я ласково отстранял её
голову и молча застёгивал молнию. Эта игра, начавшаяся от момента въезда на
лесную дорогу и повторенная моей настойчивой баловницей много-много раз
подряд, как это не парадоксально звучит, спасла Маришину жизнь.
Как только моя подружка, пытаясь сломить мою оборону, в очередной раз,
внезапно и резко, наклонилась вниз – в тишине вдруг, подряд, раздались три
выстрела: Ппах! Ппах! Ппах!
А потом опять наступила полнейшая тишина утреннего леса…
В моей жизни, в меня ещё никогда и никто не стрелял…
Бог меня миловал от Афгана и Чечни, звук выстрелов был знаком мне только по
военным сборам в институтское время.
Три звонких звука на лесной дороге отличались от звуков стрельбы автомата
Калашникова, сохранившихся в моей памяти, но я всё равно сразу, инстинктивно,
понял, что это стреляли и стреляли не в воздух, а намеренно и прицельно по нашей
машине. Я почему-то совсем не испугался. До сих пор не знаю, почему. Наверное,
моя душа, размягчённая безмятежной и медленной ездой по красивой дороге, была
просто не готова к смертельному испугу.
Моё сознание, защищаясь
какой-то тяжёлый ступор, и я был способен только на самые необходимые,
простые действия: я мгновенно ударил по тормозам, заглушил мотор и огляделся
вокруг. Сначала я увидел кровь на остатках разбитого бокового стекла правой
передней двери, затем заметил отверстие, размером с яблоко, справа, на ветровом
стекле. Наконец, моё внимание переключилось на полностью неподвижную
Марину, голова которой безжизненно повалилась на мою правую ногу.
Поток тяжёлых мыслей о собственной вине за всё случившееся сразу же резанул
моё сознание:
– Случилось непоправимое несчастье, я виноват во всём…
– Я так и не сумел сберечь свою любимую…
– Я расслабился и совсем потерял бдительность…
– Я должен был догадаться, что утром нам звонили не зря…
– Я не должен был разрешать Марине возвращаться из Калифорнии…
– Ну, что же я теперь скажу Владимиру Ивановичу…
Я сдвинул немного вправо голову Марины, выскочил, перебежал на другую
сторону Тойоты и, открыв пассажирскую дверь, начал наскоро ощупывать тело
своей подружки. Пульс на её шее нормально прощупывался, а из видимых
повреждений я сумел отыскать только несколько глубоких царапины на лице. Она
оказалась живой, но, по всей видимости, в глубоком обмороке от испуга.
Источником крови на боковом стекле, возможно, были порезы её правой щеки,
нанесённые осколками разбитого ветрового стекла.
Я растормошил Марину и насильно заставил её выпить пару глотков воды. Всё
тело моей возлюбленной трясло тяжёлой, нервной дрожью. Её тут же
стошнило и вся выпитая вода, выплеснулась обратно на землю. Я накинул на
подругу свою тёплую куртку.
Тесно прижавшись друг к другу, мы, безразличные ко всему происходящему,
неподвижно стояли, облокотившись на капот машины. В этот момент мы оба были
прекрасной мишенью для Клона ВВ, но неуспешный стрелок видимо сбежал из
своей засады, так и не проверив окончательный результат своего нападения. Он
даже не воспользовался стандартным в его ремесле правилом контрольного
выстрела. Он явно не был настоящим профессионалом убойного дела – видимо,
поэтому, Синдикат так долго держал его на задании по Марине. У подонка,
наверняка, были совсем лёгкие расценки за его работу.
Минут через десять подъехала служебная машина с двумя полицейскими, а
через пятнадцать минут появилась машина скорой помощи. Подобной скорости