Моя фронтовая лыжня
Шрифт:
Но кое-какие материальные трофеи нам все же достались. И с моей, старшинской, точки зрения, чрезвычайно ценные: два больших термоса, которых нам явно недоставало, десятка полтора котелков и три волокуши.
Между прочим, эти волокуши проверили мои знания в области немецкой военной терминологии. И экзамен опять, как у Мясного Бора, оказался не в мою пользу.
На борту каждой из волокуш были сделаны броские надписи масляной краской, соответственно: "1. Zug", "2. Zug", "3. Zug". Науменко, Гилев, батальонное начальство спрашивают меня, что сие означает.
–
– А целиком надписи, видимо, можно перевести так: 1-я волокуша, 2-я волокуша, 3-я волокуша...
В отношении точки после цифры я не сомневался. А что в данном случае означает "цуг", полной уверенности не было. В запасниках своего гуманитарного лексикона я обнаружил такие значения этого слова: железнодорожный поезд, кортеж, вереница ящих птиц, упряжка лошадей, запряженных гуськом... Вспомнилось мне, что даже в русском языке есть заимствованное из немецкого выражение: лошади, запряженные цугом. Скорее всего, решил я про себя, "цугом" немцы называют и волокушу.
Однако скоро обнаружилось, что это не так.
К счастью, неточность, допущенная мною при переводе, в данном случае никакого ущерба делу не нанесла. Но чувство досады долго преследовало меня. Да и поныне со стыдом вспоминаю о тех промахах, которые допускал, делая первые неуверенные шаги по стезе военного переводчика.
Погоня за "Головастиками"
Самое правое, восточное, крыло позиций лыжбата занимает третий взвод третьей роты младшего лейтенанта Большакова. Ранним утром дозор большаковцев, выйдя на Гажьи Сопки, обнаружил свежую лыжню, идущую с севера на юг. А быть может, с юга на север?
Если лыжня не заезжена, то определить, в каком направлении прошли лыжники, совсем просто. Лыжные палки оставляют такой след: кружок от опорного кольца и сзади от него отходит ровик, прочерченный металлическим наконечником палки. Получается фигура, напоминающая головастика. Голова его направлена в сторону движения лыжников.
Итак, по свежей лыжне без труда прочитывается: "головастики" появились с севера и плыли на юг. Куда труднее определить, сколько прошло лыжников. Это можно весьма приблизительно оценить по густоте следов от опорных колец. По прикидке большаковцев, на территорию, контролируемую нами, проникло тридцать сорок немецких лыжников.
– Похоже на ответный визит, - пошутил лейтенант Науменко, срочно направляясь с докладом в штаб батальона.
– Возможно, тот самый отряд, который преследовал нас на Гажьих Сопках...
С какой целью "шилёйферы" пожаловали к нам? Обычная разведка? Или задумана какая-то диверсия? Вернется ли отряд через те же Гажьи Сопки или пересечет поперек "Любанскую бутыль" и выйдет к новгородской группировке немцев?
На все эти вопросы лыжня уже не могла нам ответить. Штаб лыжбата принял решение: немедленно выслать погоню из лыжников-скороходов. Опыт рейда к Сенной Керести показал, что давать такое задание одной роте нецелесообразно. Народу заметно поубавилось, не из кого выбирать. Поэтому сегодняшний отряд сборный, по двадцать пять лыжников от каждой роты. Командиром назначен лейтенант Науменко. Среди командиров рот он считался
"Немедленно" все-таки растянулось на два часа с гаком. Много времени ушло, пока вызывали из дозоров отобранных лыжников. Я свои старшинские дела на время рейда препоручил моим надежным помощникам - Грише Пьянкову и Роману Куканову.
Перед отрядом поставлена задача: настигнуть немцев и окружить. По возможности привлекать на помощь тыловиков, которые окажутся по соседству. Если же догнать не удастся - ведь уйма времени ушло!
– то хотя бы проследить маршрут немцев, выяснить цель их рейда.
Нажимаем на все педали. Поначалу немецкая лыжня уходила на юго-юго-восток. Пересекаем уже начинающую набухать Трубицкую канаву. Проходим по болотам Ольховский Мох, Прошкинский Мох, Грядовский Мох. Справа остается Ольховка. Лыжня обогнула штаб 4-й гвардейской, который из-за сильных бомбежек Ольховки оставил ее и расположился в лесу, в двух километрах юго-восточнее деревни. Беседовали по пути с артиллеристами. Оказывается, их ездовые видели на рассвете вереницу белых маскхалатов, но приняли их за наших лыжбатовцев.
От батареи дивизионной артиллерии лыжня повернула на восток и пошла параллельно дороге Ольховка - Спасская Полисть.
Немецкая лыжня доставляет нам немало хлопот. Иногда мы явственно различаем ее на снегу. Но часто она вливается в старую лыжню или в одну из дорог, проложенных нашими тыловиками. А через несколько сот метров опять выбегает на снежную целину. Похоже, что немцы умышленно проделывают маневры, напоминающие заячьи "скидки".
Когда снежные следы немцев теряются в хаосе старых следов, на выручку приходят наши наиболее опытные следопыты - политрук Гилев и Авенир. По отпечаткам на снегу они наметанным глазом определяют и ширину самих лыж, и ширину лыжных ровиков, и рисунок ремешковых перепений на опорных кольцах.
В одном месте немцы чего-то испугались. Лыжня вдруг круто повернула к югу и оборвалась у живописного нагромождения поваленных ветром деревьев - зимнего варианта знаменитого шишкинского "Бурелома". Эту преграду немцы преодолели пешим ходом.
Через полкилометра после бурелома, в густом еловом подлеске, немцы устроили большой привал. Здесь они основательно позавтракали. Мы без особого труда обнаружили запрятанные в снегу остатки трапезы: бумажные обертки для эрзац-хлеба со штампом: "Выпечка 1940 года", жестяные банки из-под тонизирующего шоколада "Shoka-kola", тюбики из-под мармелада, пластмассовые баночки из-под масла, бумажные мундштуки сигарет "Rawenklau".
Оставшиеся после завтрака отбросы мы поворошили не ради праздного интереса. Они, как и лыжные следы, помогли нам хотя бы примерно оценить количество немецких лыжников. Опять получалось: около полусотни. А для меня, начинающего переводчика, это был полезный наглядный урок ознакомления с фронтовым бытом немцев. К этому времени я уже сообразил, что мне кроме всего прочего надо знать, что немцы пьют, едят и курят, в какой упаковке получают продукты. Видимо, немцы провели в этом ельнике несколько часов. То ли они пережидали какую-то опасность, то ли вели наблюдение за движением по проходящей невдалеке дороге.