Моя хранимая Химари

Димитров Роман Иванович

– Отставить… это наш… невольный союзник.

Хех.

– Надо же. Узнали, Айджи Тсучимикадо-семпай?

– Узнал, как не узнать… Юто Амакава-сан. Я думаю, тебе придётся ответить нам на несколько… вопросов.

Всё лучше и лучше.

…

Извлечение информации из разблокированной памяти физического тела…

Дом Амакава у Ноихары, время до текущего момента не установлено в связи со слишком большой степенью погрешности. Точные пространственно-астральные координаты отсутствуют.

…

Весенний первозданный лес, оживающий после долгой зимы. Мальчик, беззаботно играющий с белой кошкой: кажется, будто и совсем ещё молодой человек и аякаши звериного типа вовсю наслаждаются своими весёлыми забавами в этом еще недавно хмуром и мрачном лесу, с его

голыми деревьями. Теперь, когда лес осветило весеннее солнце, а тугие почки набухли на деревьях, знаменуя скорое цветение жизни нежными зелеными листьями, можно совместно по-настоящему посоревноваться в поисках различных ростков цветов, робко появляющихся на ещё мокрой и холодной земле, в некоторых местах по-прежнему слегка припорошенной снегом. Пока что их было мало, и в основном тех видов, которые не боятся пробиваться сквозь остатки снега, навстречу солнцу, рискуя попасть под внезапные весенние заморозки. Однако горы были относительно далеко отсюда, если не считать несколько крутых оврагов с подъёмами, так что снега тут даже зимой выпадает не так чтобы много. Пройдет совсем немного времени, и землю у лесных опушек на землях клана экзорцистов снова украсит приятный глазу шелковый ковер из мягкой травы, на котором молодой Юто Амакава так любил поваляться после дневных лекций деда. А на солнечных лесных полянках вообще вырастут настоящие россыпи по-праздничному ярких цветов, любящих тепло. Мальчик и кошка соревновались бы и в поиске животных, но пока ещё по-зимнему редкие и несмелые птицы и, тем более кто бегающий по земле, издалека чуяли опасную сущность Химари, и предпочитали обходить и облетать нас стороной. До момента, когда лес заполнится заливистыми и звонкими птичьими голосами, оттеняемыми шумом, издаваемым от ветра молодой зелёной листвой деревьев и кустов, а те же лесные птицы начнут искать себе пару и будут вить уютные гнездышки, ещё должен пройти месяц или даже два, в зависимости от погоды.

Так что к животным мальчик вместе со своей единственной подругой подобраться не мог, даже если бы и был достаточно бесшумен и быстр сам по себе, что пока, мягко говоря, немного отличалось от правды. Всё же лес был для Юто местом отдыха и проведения досуга, а не способом выживания, который заставил бы его приспособиться или умереть от голода. С утра и до середины дня, затем вечером и ночью мальчика ждал уютный дом у Ноихары, с плотной сытной едой, тёплой постелью, и общим комфортом, который и подобает наследнику и будущему главе клана.

Браслет на руке Юто мелко завибрировал, нагреваясь. Мальчик слегка поморщился. Сигнал связного амулета был не то чтобы неприятным - скорее юный Амакава ассоциировал его у себя с тем ещё малым жизненным багажом неприятных событий, и как это бывает у молодых людей его возраста, ощущал эту вибрацию и нагрев как нечто неприятное, чисто из-за ассоциации с предстоящими действиями. Рядом с ним, на редкую траву расчётливо и как всегда грациозно приземлилась белая кошка. Ошейник на ней также нагрелся и слабо вибрировал: Генноске продублировал сигнал на оба амулета, на случай если Юто снова вздумает снять свой браслет, пытаясь по-детски наивно и неловко оправдать это тем, что он снялся "случайно" сам. Попробовать провернуть такой фокус мальчик пытался лишь раз, после чего глава клана Амакава, и по совместительству его дед, закатил получасовую нравоучительную лекцию о вреде лжи, особенно своим родственникам, и как её необходимо использовать только во благо клана, а затем в популярных выражениях, не вдаваясь в тогда ещё непонятные для внука магические термины, объяснил, что браслет-амулет не может просто так порваться или сняться с руки, если этого не захочет его владелец.

– Най господин. Генноске-сама кличет. Чуя силу тепла амулета, энтот клик вельме срочный.
– Говорит волшебная белая кошка, пытаясь встретиться взглядом с отворачивающимся от неё Юто.

– Не хочу идти! Только час назад отпустили же… - Капризно ответил юный Амакава.

– Надо, най господин.
– В голосе кошки кроме обычной в таких случаях непреклонности, появился редкий гость - понимание и принятие мотивов каприза мальчика.

Она сама не очень хотела возвращаться в дом у Ноихары, так как знала, ранее подслушав… вернее как, "подслушав" - к разумному аякаши старшие Амакава обращались, как к обычному питомцу, не скрывая перед ней никаких тайн, так как Химари всё равно не могла бы ничего рассказать постороннему… так вот, кошка знала, ранее услышав эту новость из уст самого Генноске Амакава, что сегодня к ним должен приехать очень высокий гость. А не хотела она с последним встречаться лицом к лицу по одной простой причине: гостем был не кто иной, как Шиджеру Тсучимикадо, текущий глава первого клана круга экзорцистов, да ещё и вместе с его сыном, Айджи Тсучимикадо. Ради такого приёма Генноске даже убрал внешнюю охрану, вернее сместил подконтрольных аякаши на другие районы и

оставил только людей-магов в коридоре охраны, по которому должны были приехать гости. Сделано всё, лишь бы не мозолить глаза весьма уважаемому в магическом сообществе человеку непривычным видом демонов, очевидно, "ещё живых лишь благодаря какому-то досадному недоразумению". Айджи, кстати, тоже уже начал заслуживать репутацию… убийцы демонов, участвуя в операциях по их устранению лично, несмотря на свой относительно ранний для такого дела возраст. Вот как ещё к таким людям могла относиться аякаши, пусть и "приручённая" одним из кланов экзорцистов? У демонов не было своеобразного чувства единства типа "все сюда, наших бьют", отнюдь. Наоборот, остальные обычно будут с готовностью смотреть, как люди избивают их более слабых сородичей, чтобы потом самим полакомиться силой павших, если повезёт и экзорцисты плохо зачистят следы боя. Но всё же кошке было неприятно осознавать, что ей придётся присутствовать в непосредственной близости от пары опасных оникири.

Да, Химари понимала, что Генноске лишь посмеётся в ответ на гипотетическое требование Шиджеру избавиться от своих демонов, и в особенности от вот этой вот обещающей стать слишком сильной бакэнеко. Но также она и понимала, что она была лишь инструментом для главы Амакава. Практически незаменимым инструментом, на изготовление которого было потрачена масса времени, в который уже было вложено много сил, и будет вложено ещё больше… но всё же инструментом, а не личностью. Если глава Тсучимикадо подкрепит свою просьбу-требование соответствующей компенсацией… скажем ещё большие привилегии, выбитые у государства, или уникальные знания, которых у древнейшего клана оникири было в избытке… то Генноске не будет принимать в расчёт какие-либо сентиментальные причины, при принятии своего решения. Химари безмерно уважала Генноске, как наставника и главу клана, с которым она привыкла себя ассоциировать, но никаких иллюзий по поводу того, как к ней относится этот пожилой оникири старой закалки, у неё не было: ей без зазрения совести пожертвуют, ради благополучия клана.

Лишь юный Юто Амакава принимал её за личность… в той степени, насколько принимать других за личности может мальчик его возраста. Именно поэтому Химари довольно часто могла понять и принять его капризы. Даже понимая, что уже через несколько лет у молодого господина откроется фамильный дар, а значит, его начнут готовить как настоящего наследника старого и уважаемого клана магов, который обладает уникальными (по отношению к другим оникири) талантами укрощения демонов и изготовления артефактов. Их совместные прогулки по лесу останутся в прошлом: учёба, и со временем и работа Юто, поглотят всё свободное время, а Генноске надёжно вобьёт в голову начинающего наследника пока лишь аккуратно наставляемые для последнего жизненные принципы экзорцистов и их непременную ненависть к аякаши.

– Мммоооу… вот же заладила.
– Юто Амакава нехотя поднялся с земли, кое-как отряхнулся, чтобы бабушка снова не ругала за испачканные одежды, и направился в дом, сопровождаемый грозной бакэнеко, уже сейчас способной охранять будущего главу клана от тех же лесных зверей и даже некоторых аякаши, если те чудом проберутся на территорию клана незамеченными.

…

– Приятно познакомиться, Шиджеру Тсучимикадо-сама, Айджи Тсучимикадо-доно.
– В свою очередь слегка по-детски напыщенно-помпезно сказал Юто Амакава, стараясь выглядеть серьёзно, что лишь вызывало умилительные улыбки у двух присутствующих глав кланов.

Своеобразная скучная церемония различных взаимных расшаркиваний и поклонов, наконец, подошла к концу, и можно было в самую малость расслабиться.

– Взаимно, Юто Амакава… доно.
– Слегка запнувшись перед суффиксом, но уверенно завершив говорить, сказал Айджи, парень визуально лет на десять старше Юто.

Заминка была связана с возрастом и общим произведённым Юто на Айджи впечатлением как ещё незрелого ребёнка, что должно было подсознательно откладывать свой след в обращении к младшему Амакава у любого японца… если бы не происхождение будущего главы клана. Учитывая обстановку, и в присутствии их, соответственно отца и деда, Айджи и Юто обязаны были говорить строго так, как общались между собой их старшие родственники - насквозь официально и учитывая лишь формальный статус, а не возраст и репутацию.

– Позволим, пожалуй, молодёжи заняться своими делами, а, старина?
– Внезапно для всех Шиджеру обратился к текущему главе Амакава.
– Зачем молодым да горячим слушать наши с тобой стариковские причитания…

– Шиджеру, ты так и не изменился.
– Генноске был явно недоволен такой резкой попыткой перехода на неформальный лад главы Тсучимикадо, бывшего по совместительству его давним приятелем.

– Ну же, Ген-сан, не будь занудой. Им не будет интересно смотреть, как мы играем в сёги и говорим о… сам знаешь о чём.
– Шиджеру Тсучимикадо.