Моя хранимая Химари

Димитров Роман Иванович

Айджи делает искренне заинтересованный вид: всё же он уже был в том возрасте, когда парни обязаны вовсю интересоваться профессиональными делами своих родственников. Несмотря на это, глава Амакава показательно вздыхает и говорит, обращаясь к своей жене и присутствующему молодому поколению:

– Ладно, идите… Юто, не слишком докучай гостю. Сава, будь добра, проводи парней в комнату для гостей.

…

– Как вам у нас, Айджи-доно?
– Вежливо поинтересовался Юто, всё ещё строя из себя важного взрослого.

Младший Тсучимикадо

немного скривился от этого обращения, но тут же поправил выражение лица. Клановое воспитание обязывает всегда держать маску со своими коллегами из других кланов. Позволить себе панибратское отношение могли лишь очень давние знакомые, вроде Генноске и Шиджеру, да и то, инициировать неформальный тон в разговоре мог лишь глава формально более родовитого клана Тсучимикадо, как старший по положению в обществе к младшему. Поэтому даже такое небольшое проявление неуважения, как скривлённое лицо на вопрос мальчика, которого его, Айджи, отправили понянчить, в то время как главы решают свои вопросы, было совершенно "неправильным". Айджи оглянулся на улыбающуюся Савако Амакава, жену главы клана, которая тактично лишь якобы сейчас повернула лицо к младшему Тсучимикадо, давая таким образом понять, что она вроде как не видела выражения его лица… хотя Айджи был готов поклясться, что эта умудрённая в тонкостях протокола и поведения женщина, от которой так и веяло жизненным опытом человека, рожденного в семье настоящей столичной "высокой" аристократии, держала гостя в своём поле внимания всю дорогу к комнате и уже находясь в ней.

– …Нэ, Юто-кун, ты не будешь против, если мы будем общаться неформально? Глав наших кланов тут нет, так что… - Набрался смелости Айджи, как обычно осторожно отмечая намётанным взглядом реакцию Савако.

Айджи также был урождённым столичным аристократом, и поэтому даже в своём относительно молодом возрасте имел вполне себе работоспособные навыки обращения с представителями других кланов, начиная от многочисленных и влиятельных Кагамимори и заканчивая последними в своём роду Хомуро, так что отследить молчаливое одобрение жены главы Амакава при этой своей просьбе её внуку он смог без труда.

А вот ещё слишком молодой наследник шестого клана такими навыками, да и вообще привычкой к постоянному этикету, даже в условно "неформальном" общении не обладал.

– Как скажешь, Айджи.

Савако сейчас хватит удар от такой непозволительной фамильярности. Айджи, лишь кинув на неё взгляд, поспешил поправить Юто, чтобы их беседа не превратилась в ещё одну процедуру раскланивания друг с другом, с попутным приношением обоюдных извинений и прочей ерунды.

– …Ты можешь называть меня Айджи-семпай, я не против. Мы же всё-таки коллеги.

Разумеется, главную причину того, ради чего Айджи попросил юного Амакава перейти на неформальный тон, было то, что как гость он просто обязан был отвечать в настолько же официальном стиле общения, в котором к нему обращались… а называть именем с суффиксом "доно" этого, в его, Айджи, понимании, слишком молодого деревенского мальчика без особо выраженных талантов и навыков, из всех достижений которого было лишь рождение наследником клана… в общем, Айджи было как минимум неудобно: бастовало чувство его собственного достоинства.

– Хорошо… Айджи-семпай.

В комнате повисла немного неловкая

тишина. Говорить уже почти мужчине Айджи с маленьким мальчиком рода коллег было не о чем. Юто немного поёрзал, не вставая из сейдза - ему тоже было неловко сидеть рядом с незнакомым человеком, не зная, о чём с ним можно поговорить. И неизвестно кому из них была более неудобна такая пауза: непривычному к такому "простому" обществу Айджи или же Юто, который прожил всю жизнь, сколько он себя помнил, в этом доме без возможности подолгу и часто общаться со сверстниками.

– У вас тут довольно неплохо. Свежий воздух, природа, отличные пейзажи… - Наконец, подумав над ответом, сказал Айджи.

Как и любой японец с подвешенным языком, он мог обсуждать цветение сакуры, восход солнца или же любой другой красивый вид ландшафта, открывающийся с определённого места в определённое время года, без преувеличения, часами. Это было универсальной темой для разговоров, если больше не о чём было поговорить.

Савако, видя затруднение своего внука в продолжении этой темы разговора, ответила своей ничего не значащейся репликой, поддерживая неспешный чинный разговор - гостя по этикету следовало в какой-то степени развлечь умным разговором. И так продолжилось ещё полчаса, чуть не заставив младшего Амакава, которому всё реже удавалось вставить реплику в разговоре двух взрослых, уснуть.

– Хо-хо-хо, ты прав, Айджи-сан… если ты меня простишь, я отлучусь ненадолго и дам нашему повару задание сделать порцию закусок с чаем, чтобы немного скрасить нашу беседу.
– Савако Амакава.

– Ах, домо, Савако-доно.
– Айджи.

В отличие от подобного же обращения к Юто, к его бабушке Айджи начал незаметно для себя обращаться только с таким суффиксом, даже при использовании в этом же предложении неформальных словесных конструкций. Женщина вызывала у него глубокое уважение, и вместе с тем никакой скованности в именовании её уважительным образом, даже в ответ на шутку, у него не было - умудрённая опытом Савако Амакава идеально поддерживала необходимую непринуждённую атмосферу.

Однако бабушка Юто вышла, и младший Тсучимикадо остался наедине с младшим Амакава… что на самом деле было не совсем так.

– Нэ, Юто-кун, а под потолком сейчас один из ваших защитников?
– Задал немного неудобный в присутствии Савако, но мучавший его всё это время вопрос, Айджи.

Юто поднял голову наверх, огляделся вокруг, и ничего не найдя, удивлённо посмотрел на Айджи. В ответ полноценный экзорцист, без проблем чувствовавший ауру довольно сильного аякаши, как бы невзначай показал рукой на потолок за спиной Юто. Наследник Амакава обернулся и расплылся в скромной улыбке.

– Химари, можешь слезть. Подойди ко мне.

Кошка, которая была обязана подчиняться, аккуратно спрыгнула с одного из потолочных перекрытий, и, не спуская взгляда своих лиловых глаз с Айджи Тсучимикадо, уже успевшего обагрить свои руки в крови не одного демона, подошла к своему господину, Юто.

– Это Химари. Она аякаши… вот. Но она хорошая.

Кошка тем временем привычно подлезла под руку Юто для поглаживания, оставаясь при этом настороже. Айджи надел маску дружелюбия, хотя наверняка мог бы сказать немало о том, какой "хорошей" может быть эта бакэнеко, пройдя все этапы личного развития.