Моя идеальная

Мирная Настя

Настя всё так же лежит, свернувшись калачиком, и тихо плачет и стонет. С такой силой челюсти сжимаю, что скрип эхом по комнате летит.

— Посмотри на меня, малыш. — хриплю, присаживаясь на край постели и опуская руку на её дрожащее плечо.

Вижу же, что сквозь боль вынуждает себя повернуться и привстать. Подкладываю ладонь под лопатки, придерживая. Выпускаю лишний воздух из шприца. Любимую аж передёргивает, и она толкает тихо:

— Может, просто таблетками обойтись, Артём? — отводит взгляд в сторону и шумно

сглатывает.

Блядь, она уколов боится что ли? После всего, через что протащила себя, шарахается от иглы?

Подбиваю пальцами её подбородок и вынуждаю взглянуть на меня. Короткий контакт, а потом она снова смотрит на шприц и крепко зажмуривается.

Блядь!

— Расслабься, Насть. — молю негромко, но твёрдо. — Я знаю, что делаю. К тому же укол безболезненный и делается в мышцу. Ты даже не почувствуешь ничего. А от колёс и эффекта ждать дольше, и он слабее будет. Веришь, маленькая? — выбиваю на одном выдохе.

Девушка открывает глаза, но я не сосредоточиваюсь на боли и страхе, которые вижу в них.

— А ты умеешь, Тём? — шелестит задушено и снова ресницы опускает, тяжело вздохнув.

— Умею, Насть. Я должен был в медицинский поступать, поэтому с уколом справлюсь.

— Хорошо.

Отворачивается и ещё крепче зажмуривается.

Блядь, даже эта пиздецовая ситуация не мешает мне улыбнуться её такому детскому страху.

Быстро выполняю поставленную задачу, крепко сжимая её руку, когда дёргает ей.

— Всё, малыш, выдыхай. Уже всё закончилось. — сиплю, бросая пустой шприц на тумбочку и притягивая свою девочку в объятия.

Она несмело оборачивается и открывает глаза, в которых горит удивление, которое и в голосе её сквозит.

— Всё?

— Всё, родная. — шепчу, опускаясь вместе с ней на кровать.

Тяжело дышу, водя ладонями по напряжённой от боли спине, перебирая пальцами позвонки, пока она полностью не расслабляется, а дыхание не выравнивается. Заглядываю в лицо, понимая, что Настя уснула.

Несмотря на то, что за ночь я поспал не больше пары часов, постоянно прислушиваясь к её дыханию и готовясь в любой момент успокоить её страхи, даже сейчас мне отрубиться не удаётся. Так и лежу, обнимая любимую и упиваясь удовлетворением, представляя, что сделаю с Должанским, как только доберусь до него.

В этот раз мразота не отделается расквашенной мордой. Я не просто готов его убить. Я хочу... Нет, не хочу, я сделаю так, что он пожалеет о том, что я не прикончил его на пороге академии. За каждое мгновение боли, что приходится терпеть моей девочке, он расплатится часами агонии.

Малышка что-то неразборчиво бурчит во сне и закидывает перебинтованную ногу мне на бёдра. Провожу подушечками по бинту и шумно выдыхаю, опуская веки.

Мы справимся с этим. Вместе справимся. Обязательно.

Только после её рассказа давление, которое размазывало изнутри грудную клетку,

наконец ослабло, и я смог дышать относительно свободно. Я ведь готовился к самому худшему. Боялся, что уёбок сделал хоть что-то из того, что озвучил мне тогда по телефону.

— Ещё спите, что ль? — заглядывает через приоткрытую дверь Егор.

Отрицательно качаю головой и прикладываю палец губам, давая понять, чтобы не шумел. Он коротко кивает и прикрывает дверь. С особой осторожностью снимаю с себя ногу и укрываю любимую одеялом.

— Люблю тебя, родная. — шуршу хриплым голосом, прикасаясь к губам в лёгком поцелуе.

Настя снова коротко стонет и кривится, будто от боли. Каждая мышца и жила в теле натягивается, как гитарная струна. Одно неверное движение и нутро в мясо. Но девушка тут же расслабляется и поворачивается на бок. Забиваю лёгкие воздухом, снова подтягиваю одеяло и иду на кухню.

— Привет, братиш. — бросает Егор, закуривая.

Возможно, никотин и помог бы мне сейчас хоть немного расслабить нервы, но вместо этого я с размаху хуярю кулаком в стену. Из разбитой ранее руки тут же начинает течь кровь. Наблюдаю за алыми каплями несколько секунд, а потом упираюсь лбом в бетон, закрыв глаза, и просто, сука, дышу, переживая этот момент.

— Всё плохо? — сипло толкает брат, кладя ладонь мне на плечо.

— Блядь, сколько ей ещё будет больно? — режу хрипом. И не только о сейчас, но и в общем спрашиваю. Правда, понятия не имею, откуда ему знать ответ на этот вопрос. — Мы, сука, с самого начала отношений из этого дерьма выгрести не можем. То расставание на три недели, потом эта мразота мне башку проломила. Теперь ещё и это... — выбиваю, всё так же не открывая глаз.

Егор сильнее вжимает пальцы в плечо и тянет на себя, вынуждая оторваться от стены.

— Давно вы вместе?

Толкаюсь спиной к стене и скатываюсь вниз, подгибая колени. Пару минут трачу на то, чтобы выровнять слетевшую к чертям дыхалку. Брат падает рядом и молча ждёт.

— Тебе в общем или по дням посчитать? — растягиваюсь в невесёлой усмешке. — Вообще с начала сентября, но, сука, из этого времени больше половины срока порознь были.

— Рано или поздно всё наладится. После всего, что ты пережил, братиш, белая полоса обязательно настанет.

Ничего не ответив на его замечание, сменяю тему, потому что уже заебался от этой одноцветной зебры.

— А что у тебя с твоей девушкой? Настя рассказала, что вчера произошло.

Братишка отводит взгляд и вытягивает ноги, опустив голову.

— Ничего. У нас с ней не настолько серьёзно.

Ухмыляюсь его словам, потому что вижу в брате себя двухгодичной давности, когда так же себе пиздел, что серьёзного ничего.

— Можешь убеждать себя в этом, но идиотом не будь и не упусти свой шанс, братишка. — высекаю, поднимаясь и закуривая сигарету.