Моя идеальная
Шрифт:
Блядь, понятия не имею, откуда она этого нахваталась, но конкретно охуеваю, когда её стопа с острым каблуком оказывается у меня между ног, открывая вид на истекающую блестящей влагой жемчужину, а сама она, не меняя положения, притискивается ближе и сипит:
— В этот раз я хочу видеть, как ты это делаешь.
— Блядь! — то ли рычу, то ли шиплю, подрываясь на ноги и сдёргивая штаны вместе с боксерами.
Моя порочная девочка следит за моими действиями, продолжая покачиваться и скользить по своему телу. Оставив штаны там, куда они упали, паркуюсь обратно на стул, сжимая эрекцию
— Блядь, Настя... — голос садится до беззвучного хрипа, сменяясь рваными выдохами, когда она раздвигает влажные разбухшие складки и скользит между ними, собирая влагу.
Стягиваю футболку через голову и перехватываю её кисть. Она жадно ловит губами воздух. Едва взглядами сталкиваемся, мотор глохнет. В её глазах такая темнота, что я вязну в ней. Любимая замирает на несколько мгновений, а потом седлает меня. Сжимаю ладонями её ягодицы и приподнимаю, проходясь членом по половым губам, но всё ещё не вхожу в неё. Растягиваю не только прелюдию, но и удовольствие. Ствол сразу становится скользким от обилия её смазки, которая даже на мошонку стекает.
— Горячая... — сиплю, проводя головкой по твёрдой жемчужине. — Мокрая... — ловлю губами сосок сквозь прозрачную ткань. — Хочешь? — добиваю хрипом, приподнимая её и утыкаясь шляпой в манящий вход в мой собственный Рай с большой буквы.
— Хватит, Тёма. — растягивает стонами мольбу, предпринимая попытку опуститься на меня.
— Скажи, Настя.
Она с трудом фокусирует рассеянный взгляд на моём лице, цепляется пальцами мне в волосы и толкается языком в рот.
— Я хочу тебя, Северов. — выталкивает без какой либо скромности. — Я хочу почувствовать тебя внутри. Я хочу, Тёма, чтобы наша диета наконец закончилась. — выбивает обрывистыми выдохами мне прямо в губы.
Мучительно медленно опускаю её вниз, заполняя. Она реально настолько мокрая, что я уверенно вхожу в неё до упора, несмотря на то, что она узкая и тесная, как, блядь, в наш первый раз. От одуряющего кайфа оба в голос стонем.
Вдавливаю пальцы в упругую задницу и рычу ей в ухо, прикусывая мочку:
— Скачи. Давай, родная...
Моя девочка цепляется ладонями мне в плечи и начинает не спеша раскачиваться, на каждом толчке давясь стонами. И я, сука, стону сквозь сжатые зубы. В ней не просто горячо, я будто в жерле вулкана. Всё тело горит. На коже пот выступает. По конечностям мандраж летит.
Обоюдно.
Острые ногти царапают спину и плечи. Раздирают кожу на предплечьях. Из распухших губ вырываются влажные хриплые звуки.
Сам ничего не предпринимаю, кроме того, что придерживаю её задницу и нападаю на сладкие губы. Полностью позволяю ей вести.
Движения становятся быстрее. Толчки резче. Стоны громче. Дыхание рывками. Губы укусами. Глаза туманом. Сердца бешено в унисон.
— Тёмааа!!! — кричит моя девочка, кончая.
Как же меня вставляет то, что она каждый раз выкрикивает моё имя во время разрядки, хотя сейчас я реально ничего не сделал.
Стенки её влагалища с силой сдавливают член, вырывая из моего горла животное рычание.
Настя падает мне на
Не дожидаясь, пока конвульсии от оргазма стихнут, хватаю на руки и укладываю на стол. Одним быстрым движением толкаюсь в неё членом до упора, издавая затяжной полустон-полурык. И она стоном грудь рвёт. Горячие стенки всё ещё продолжают пульсировать, туго обволакивая ствол. Даже, блядь, пошевелиться не рискую, тратя все силы на слетевшее к хуям дыхание.
Я так долго об этом мечтал, что сейчас едва эмоции сдерживаю. И вовсе не о том, чтобы снова трахать свою девочку, а о том, чтобы закончить начатое на этом самом столе.
Как только удаётся словить хладнокровие, медленно, очень медленно подаюсь назад и так же без спешки возвращаюсь обратно, кайфуя от ощущения её жара, упругости, мягкости на гладкой коже ствола. Блядь, только с ней бывает так хорошо. Двусторонне стонем, когда поджавшимися яйцами с звонким влажным шлепком ударяюсь об ягодицы, упираясь шляпой в матку.
— Люблю тебя... Тёма... люблю... люблю... я скучала... я так... по тебе... по нам... — сипит Настя бессвязно, опираясь на локти и приподнимаясь.
Перехватываю рукой за лопатки и прижимаю ближе, сам подаваясь навстречу. Она обнимает руками за шею, скрещивая лодыжки на пояснице. Мягкая грудь расплющивается о мою грудную клетку, а острые соски, будто маленькие камушки, врезаются в кожу. До боли. До покалывания под внешним слоем эпидермиса. До дрожи в конечностях.
Сливаемся сначала дыханием, а потом и губами. Медленно, страстно, нежно, тягуче. Наш поцелуй такой же, как регулярные толчки в её тело.
Горим. Сгораем. Задыхаемся. Жадно ловим воспалёнными губами кислород, стоит только оторваться друг от друга, а потом снова сплетаемся.
Опускаю обе руки на её задницу, утыкаюсь лоб в лоб, цепляю её взгляд и захлёбываюсь в глубине зелёных озёр. И она тонет. Не сопротивляемся. Проваливаемся друг в друга. Растворяемся. Сплетаются наши генетические цепочки. Она в мою ДНК проникает, а я отвоёвываю место в её крови.
Темп не наращиваю и пиздец как удивляюсь, что и любимая просто наслаждается этим медленно-сладостным любовным актом, не подгоняя движениями и не требуя словами ускориться.
Отстраняясь торсом, одновременно вбиваюсь в неё до основания, прижимаюсь губами к шее, ключице, плечу. Языком провожу по всей длине горла. Любимая откидывает голову назад, позволяя мне всё. Абсолютно, мать вашу, всё. В зрачках её это разрешение вижу. Цепляю зубами бретельку и медленно тащу вниз.
Пальцами по стройной спине веду, кончиками лаская плечо и сталкивая с него вторую лямку. Ткань задерживается на груди, но и оттуда я её убираю зубами, вынуждая Настю прогнуться.
Возобновляю движения тазом, втягивая в рот затвердевшую горошинку. Любимая тихо постанывает на каждом моём выпаде. Срывает руки с моей шеи, упираясь ладонями на стол, даёт мне неограниченный доступ к идеальной груди. Сосу, кусаю, облизываю. Прижимаю языком и наблюдаю, как они пружинят, когда отпускаю. Засосы на мягкой плоти снова оставляю. С этого момента только такие отметины на ней будут и никаких других.