Моя истерика

Черных Ольга Игоревна

Недалеко от меня, точнее, что от меня осталось, лежит Талия. Два доктора, которые только что положили её на носилки, закрыли моей подруге глаза. Боже, она видела, как ей чем-то острым нанесли удар в живот…

Я начинаю вспоминать.

Неужели, я не сплю? Этого не может быть. Я ищу глазами подругу, но вижу свою маму и папу Талии. Я этого не вынесу. Не хочу это видеть. И не должна. Что я вообще здесь делаю?!

Я закрываю глаза ладонями и бегу сквозь толпу. Я не хочу оборачиваться и снова видеть этот ужас. Я настолько подавлена, что рву

на себе одежду. Через пару секунд она срастается снова. Я пытаюсь сделать себе больно, но не могу. Я хочу кричать, хочу снова чувствовать, хочу жить!

Я в жизни никогда так быстро не бегала. Вижу только проплывающие мимо деревья, огоньки, качели, людей, которые уже не имеют для меня никакого значения. Я падаю на землю. У меня бы уже закружилась голова, если бы… Но я мертва.

Я уткнулась лицом в траву и чувствую её запах, который при жизни ненавидела, а теперь обожаю. Удивительно. Я чувствую! Может, я сошла с ума?

— Оливия! — я слышу, как меня зовёт Талия. Я хочу ей ответить, но она уже меня нашла и лежит рядом со мной.

— Я помню, что произошло… — тихо отвечаю я, как будто нас кто-то услышит, — может, присядем на лавочку?

— Ни одному человеку города Чикаго нет до нас никакого дела! Впрочем, как и всем остальным, — быстро сказала подруга и добавила, — и я помню… Это было ужасно.

По негласной договорённости мы с Талией не стали обсуждать случившееся. Уже ничего не изменить. Я чувствую, как её тоже переполняет гнев, злость и тоска по дому.

Мне больно вспоминать наши последние минуты жизни… Я знаю, Талия тоже помнит каждую секунду, но ничего не говорит.

Я помню, как к нам подошли двое парней чуть старше нас. Мы познакомились, и один из них пригласил меня покататься на колесе обозрения. Я согласилась, хоть он мне и не понравился. Талия со вторым парнем осталась сидеть на лавочке, о чём-то без умолка болтая.

Я помню, как мы поднялись в кабинке на самый верх. Помню, как я с улыбкой рассматривала небоскрёбы и закат. Помню, как парень стал вырывать у меня из рук сумочку. Я закричала так громко, как только могла. Он пытался закрыть мне рот своим грязным поцелуем. Я вырывалась и била его кулаком по спине. Последнее, что я видела — мой полёт на асфальт, последнее, что слышала — крики Талии. Когда я приземлилась, её голос стих. Я мельком увидела, как она лежит в нескольких метрах от меня, истекая кровью. И дальше темнота, мрак, пустота. Холодно.

Исходя из моих воспоминаний, я поняла, что мы познакомились с двумя маньяками и ворами по совместительству. Тот парень по имени Шон выкинул меня из кабинки, как фантик от конфеты. Талия увидела жуткую картину и прибежала к колесу обозрения. Но никто не успел увидеть наших убийц. Второй парень воткнул Талии в живот нож и успел сбежать…

Я снова и снова вижу, как лечу с огромной высоты. Как ещё от меня могло что-то остаться?

Вижу, что Талия вспоминала то же, что и я, мы понимающе переглянулись.

—

Что теперь будем делать? — с откровенной тоской в голосе сказала я. Пока Талия думала над ответом, я успела прокрутить в голове несколько удушающих мыслей. Мне 19 лет, меня убили. Я ничего не добилась в своей жизни, а могла бы. Я представляю всю боль наших родителей, но боюсь представить, как они её переживут… Я могла завести семью и устроить свою карьеру. Я многое могла сделать, но уже никогда не сделаю. Талия тоже.

Я наблюдаю за её выражением лица. От наполненного болью оно сменяется до взгляда, полного злости и отвращения.

— Мстить! — коротко ответила она, — я хочу увидеть, как они будут корчиться от боли. И мне плевать, где потом я окажусь. В раю или в аду. Сейчас мы в заднице, и хуже быть не может.

Я немного удивлена, но она права. Никто не имеет права отбирать у человека жизнь. Никто, кроме призраков и потерянных душ. Как мы. Злых и отчаянных.

— Знаю… — коротко ответила я. Талия обрадовалась тому, что я её поддержала.

Полночи мы разрабатывали план мести.

— Слушай, я материализуюсь и буду пугать их до потери пульса! — сказала Талия. Пошутила она или нет, идея мне нравится.

— Ну да! А я буду сниться им в кошмарах! — поддержала я подругу.

— Ещё можно разбросать вещи по их квартире, вырубить свет! И закрыть все двери — придумывала Талия с каждым разом всё коварней и коварней.

— Может, лучше сразу сжечь дом? — в шутку предложила я, и мы засмеялись.

— Слышал бы нас кто-нибудь! — сказала Талия, и я прекрасно поняла, что нас бы забрали в дом для душевнобольных или того хуже… Но это уже никогда не произойдёт, как и многое другое…

Мы вспомнили адрес парней. Они проболтались нам, когда звали в гости. Интересно, зачем? Мы решительно настроились отомстить за свою жизнь и боль наших родителей.

Талия лучше знает дорогу на стрит Авеню, поэтому я доверилась ей. Мы придумывали всё новые и новые идеи, что вызывало у нас бурные эмоции. Я и не думала никогда, что во мне столько злости, ненависти и презрения.

— Есть одно но… Мы же невидимые, прозрачные, нематериальные, бестелесные, — этот список можно продолжать до бесконечности, но суть Талия поняла.

— Знаю… Мы не сможем причинить им вреда. Не сможем, если хорошенько не разозлимся! — гордо сказала моя подруга. Как я могла забыть об этом. Во всех фильмах ужасов и книгах говорится, что злость и сильные эмоции позволят призраку материализоваться.

— Это нам обеспечено! — засмеялась я. Терять уже совершенно нечего.

Сворачивать на стрит Авеню даже не пришлось. Стоило нам с Талией выйти из центрального парка, где нас пару часов назад убили, мы увидели до боли знакомых парней. Уверена, это они. Я узнаю их из тысячи других убийц. Убийцы. А чем мы лучше? Это уже неважно. Я чувствую, что всё делаю правильно.