Моя"крыша" - Кремль
Шрифт:
— Ну, как тут наш "клиент"? — поинтересовался Юрий Николаевич. — Созрел?
— Вполне "созрел". Да вы сейчас сами все увидите.
Гости освободились от верхней одежды. Миронов сопроводил их в подвал, где царил довольно таки тяжелый дух. Щелкнул включателем. Лещенко посмотрел на пленника, который все еще был скован парно с мертвым эсбистом. Вот уж точно "созрел": за время его отсутствия Литвинов стал седым как лунь.
Да, именно так: этот жизнерадостный в недавнем еще прошлом и довольно молодой мужчина выглядел теперь намного старше своего истинного возраста.
Когда в помещении вспыхнул
— Прекратите истерику! — сердито сказал Лещенко. — Этот человек, кстати, умер, в том числе и по вашей вине! Хватит тут лить слезы! Уж я то в курсе, сколько народу вы со своими гребаными партнерами "заказали" в середине девяностых…
Миронов наконец отомкнул браслет на руке покойного экс гэбиста. Они вдвоем, на пару с Лещенко, предварительно натянув резиновые перчатки и действуя осторожно, чтобы не перепачкаться в крови, держа труп за руки и за ноги, уложили его на приготовленный загодя кусок брезента. Сволокли "жмура" по ступеням в нижний, подземный этаж, а затем после некоторых манипуляций с тайными запорами определили мертвяка — в недавнем еще прошлом коллегу и едва ли не приятеля Лещенко — в расположенный под фундаментом строения толстостенный резервуар с кислотой.
Минут примерно еще через пять все уже было готово для проведения "доверительной беседы" — на Литвинова вместо испачканного кровью пиджака напялили синюю спецовку, ему дали вдоволь напиться воды; в подвале появились три табуретки, на одну из которых усадили бизнера, к новому обличью которого — в особенности к его белой, как одуван, голове — пока сложно было привыкнуть. Миронов, разжившись всем необходимым и не обращая внимания на остальных присутствующих, занялся кровавой лужицей на цементном полу, явно намереваясь смыть либо же соскоблить пятна крови, чтобы от них не осталось и следа.
Сценарист достал из кейса перекидной блокнот, авторучку, компактный цифровой диктофон и сотовый телефон "НОКИА 3650", снабженный хитрым дополнительным чипом, способным заблокировать всякие попытки определить обратный номер и даже вычислить зону роуминга.
— Литвинов! — прикрикнул на нефтяника Лещенко. — Кончай мне тут трястись и всхлипывать! Мы не затем сюда, блядь, приехали, чтобы твои рыдания выслушивать! А ну ка подбери сопли! Сядь ровно! Смотреть сюда!! Будешь и дальше юлить и отпираться, мы тебя мигом в котлетный фарш переработаем!..
Громко икнув, Литвинов чуток подобрался и даже поднял на них глаза, в которых было примерно такое же выражение, как у затравленного зверя.
— Михаил Алексеевич, вы меня слышите? — почти участливым голосом спросил Сценарист, который взялся разыгрывать партию доброго гестаповца.
— Да, слышу, — надломленным голосом сказал Литвинов. — Э э э… товарищи чекисты… мне нужны хоть какие то гарантии…
— Все в ваших руках, господин бизнесмен, — все с теми же мягкими интонациями в голосе заявил Сценарист. — При определенном раскладе, если, конечно, вы нам поможете, нам не только нет необходимости причинять вам какие либо неприятности, но мы даже заинтересованы в том, чтобы
— Но… меня ведь похитили?!
На лице Сценариста появилась легкая усмешка.
— Не будьте таким наивным, господин Литвинов. Сейчас существуют несколько версий того, что могло с вами произойти. Конечно, следствием рассматривается вероятность того, что вас могли похитить, взять в заложники, ну и так далее. Но, поверьте мне на слово, эта вот версия отнюдь не основная. Особенно с учетом тех скандальных разоблачений, которые сейчас ширятся вокруг возглавляемой вами — в числе прочих — компании "Ространснефть" и ее "дочек". Скорее поверят в другое: что вы, Михаил Алексеевич, как один из сер рьезнейших потенциальных фигурантов в этом неслабом деле об уводе активов компании и махинациях с принадлежащими — вообще то! — государству ценными бумагами, чухнули, извините за вульгаризм, прямиком за кордон. Надеясь, таким образом, что вам удастся скрыться от российского правосудия…
— Самого гуманного в мире "басманного" правосудия, — криво усмехнувшись, добавил Лещенко. — Да, Литвинов, вас могут заподозрить в том, что вы, в отличие от некоторых ваших приятелей из "ЮКОСа", отнюдь не горите желанием поселиться надолго в камере "Матросской Тишины" и практиковаться там в написании покаянных писем и деклараций.
— "Косяк", как вы сами любите выражаться, — продолжил Сценарист, — пойдет на Ивана Алексеевича. Будут считать, что именно он вам помог смыться на Запад в тот пиковый момент, когда на руках у следаков из Генпрокуратуры уже имелся ордерок на ваш арест.
— Точно так, — поддакнул Лещенко. — Вы могли выбраться, к примеру, через латышский коридор, воспользовавшись вторым комплектом документов. Если понадобится, соответствующие данные найдут в базе Федеральной пограничной службы. У вас в загранпаспортах имеется "шенген", так что далее без проблем: либо самолетом из Риги в Лондон, к примеру, либо паромом через Балтику в Скандинавию. Ну а там уже ищи свищи…
— При неблагоприятном для вас раскладе, Михаил Алексеевич, — подхватил тему старший коллега, — может статься и так, что вы будете числиться в розыске еще долгие годы. Ваши же партнеры, с которыми нам рано или поздно удастся не только состыковаться, но и договориться, переведут на вас же "стрелки", ведь у вас так принято делать, верно?
— Не только у нас, — едва слышно произнес бизнесмен.
— И вот представьте себе ситуацию, — участливо сказал Сценарист. — Вы, господин Литвинов, будете числиться в розыске, в том числе и по линии Интерпола, на вас оформят бумаги, так называемый зеленый угол, ваши же партнеры.
— Иудино семя, — пробормотал спекшимися губами нефтяник.
— Да, они предадут вас… Вы сами, вижу, в этом нисколечко не сомневаетесь. В случ чего повесят на вас же всех собак. Ваши счета будут заблокированы, а потому ваши близкие так и не смогут попользоваться — на всю катушку! — плодами вашей впечатляющей предпринимательской карьеры. А вас самих, может так статься, вообще не будет в живых… Хотя вас и далее продолжат разыскивать по всему миру, вплоть до южноамериканской сельвы и африканских джунглей. Ну не обидно ли?