Моя купель
Шрифт:
— Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот... с усами? — Он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.
— Это пока эскиз, — попытался кто-то заступиться за скульптора.
— Автор был контужен, но не лишен языка, — прервал того Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном. — А это что?
— Это тоже эскиз, — ответил Вучетич.
— То же и... кажется, не то же, — заметил Сталин. — Покажите...
Вучетич быстро снял целлофан с фигуры солдата. Сталин осмотрел ее со всех сторон, затем окинул взглядом всех присутствующих, скупо улыбнулся Вучетичу и сказал:
— Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком могильном холме... — Помолчал,
Сталин приподнял открытую ладонь перед лицами стоящих возле него членов художественного совета; обратился к скульптору:
— Только, знаете, Вучетич, автомат в руке солдата надо заменить чем-то другим. Автомат — утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем, меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрубил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч... Согласны?..
— Дайте подумать, — ответил Вучетич.
— Думать никому не запрещено. Думайте. Желаю успеха... Возражений не слышу. Да и нет в них нужды...
Он подал Вучетичу руку и, еще раз окинув взглядом удивленные лица членов художественного совета, направился к выходу.
Через несколько дней состоялось решение правительства о назначении скульптора Евгения Викторовича Вучетича художественным руководителем сооружения памятника-ансамбля советским воинам-победителям в Берлине.
И, как всегда, в большом деле находятся верные друзья, с которыми, как говорится, и гору можно свернуть.
Архитектор Яков Борисович Белопольский, художник батальной живописи Анатолий Андреевич Горпенко помогли ему в оформлении проекта памятника. Началась самозабвенная работа. Один проект, другой, третий... Скульптор решал творческие задачи, связанные с композицией всего ансамбля. Образы Матери-Родины, коленопреклоненного солдата, аллея саркофагов рождались из длительных осмыслений истории войн, из всего того, что навеяла и откристаллизовала в сознании художника жестокая борьба с фашизмом, самым ярым и жестоким врагом гуманизма. Мысль художника была направлена на утверждение правды о целях войны советского народа с фашистской Германией, на выражение торжества правого дела над злом и несправедливостью. Многочисленные примеры из боевой жизни советских солдат помогли обобщить духовную силу советского человека.
Сооружение памятника началось в 1946 году в Берлине, на месте революционных выступлений берлинского пролетариата — в Трептов-парке. Три с лишним года неутомимой, с бессонными ночами и жаркими днями работы. Огромную помощь оказали воины Группы советских войск в Германии. Они помогали ему всем — и материалами, и специалистами строительного дела.
В 1949 году состоялось торжественное открытие памятника.
Идут и идут народы всего мира в Трептов-парк, к памятнику советским воинам, погибшим в боях с фашизмом. Их встречает незабываемая, полная трагизма композиция скорбящей Матери-Родины, высеченные из камня фигуры коленопреклоненных воинов на фоне приспущенных знамен из красного гранита. Аллея саркофагов, слова на мраморе: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость Советской Родины». Лаконичность скульптурных образов, суровая строгость ритмов создают атмосферу торжественной сосредоточенности, вызывают глубокие раздумья. Они психологически готовят посетителей к встрече с главным монументом.
Переход от торжественной печали,
В центре ансамбля возвышается величественная тридцатиметровая, отлитая из бронзы фигура Воина-освободителя. Опустив карающий меч на свастику — символ черных сил реакции, Победитель несет спасенную им немецкую девочку, прижавшуюся к его груди. Как он могуч и красив! Солдатская плащ-накидка на крутых плечах, напряженная рука, что держит опущенный меч, крепкие ноги, гимнастерка под тугим ремнем, по-солдатски строгая прическа, лицо, одухотворенное сознанием исполненного долга, и устремленный вдаль взгляд — все в нем изумляет и восхищает посетителя. Вот он, богатырь земли русской, грозен и доступен. Грозен для носителей зла, доступен для беззащитных.
Глядя на него, нельзя не вспомнить шедевры великого ваятеля эпохи Возрождения Микеланджело, воспевшего красоту человека, его тела. Е. В. Вучетич в скульптуре Воина-освободителя пошел дальше: он наполнил красоту человеческой фигуры красотой и величием воинского подвига, совершенного в боях за правое дело.
В сравнении с ним жалкими выглядят фигуры завоевателей — тевтонских меченосцев в бронзе и гранитных рыцарей на высоких постаментах, — установленные во многих городах Европы.
В Нью-Йорке, в зале Организации Объединенных Наций, стоит бронзовая скульптура «Перекуем мечи на орала». Ее автор тоже Евгений Вучетич. Эта символическая композиция продолжает и углубляет тему его Воина-освободителя. Народ, умеющий воевать, внесший самый большой вклад в дело победы над фашизмом и понесший самые большие жертвы, зовет к утверждению мира не на словах, а на деле, надолго, навсегда!
Да, в библии есть такие слова: «...и наступит время, когда люди перекуют мечи на орала и копья свои на серпы», однако это не значит, что Вучетич следовал за библией. Нет, он выражал идею своего времени, своего народа. Не туманная библейская мечта, а активный призыв к действию лежит в основе этой скульптуры. И герой ее — не святой проповедник, а самый земной человек — рабочий с тяжелым молотом в руке.
Это была еще одна творческая победа скульптора, теперь уже признанного и получившего высокое звание народного художника СССР.
Но он не успокаивался. Он искал все новые и новые решения самых сложных проблем времени.
Примером подлинного творческого горения и новаторства в искусстве стала работа Е. В. Вучетича, возглавившего большую группу скульпторов, архитекторов и художников, над созданием грандиозного по своим масштабам и величественного по замыслу архитектурно-скульптурного ансамбля на Мамаевом кургане в Волгограде. Эмоциональное воздействие этого героического эпоса в бетоне усиливается музыкой, словом, звуками боя. Из стен-руин выступают, как живые, силуэты воинов, звучат военные марши, слышатся выстрелы, взрывы, команды, и создается такое впечатление, что ты оказался в круговороте жестокого боя.
Мне посчастливилось быть свидетелем работы Вучетича над этим ансамблем на Мамаевом кургане. То, что здесь создано, невозможно пересказать. Сила настоящего произведения искусства, вероятно, в том и состоит, что о нем трудно рассказать, его надо посмотреть, ощутить: эмоции не пересказываются, а переживаются. Но одно ясно: каждая скульптура, каждый монумент этого замечательного ансамбля, включая «Стены-руины», есть подлинно художественное, реалистическое выражение великого подвига наших советских воинов. Что ни лицо, то характер, что ни фигура, то оживающий образ воина.