Моя лучшая роль
Шрифт:
Но русалочка разрушила мою теорию о коварстве одним взглядом на автобусной остановке. Я видел и трахал слишком много женщин, в их числе и актрис, чтобы увидеть полное отсутствие женского коварства. Робость и волнение, настоящие и трогательные, от которых хотелось дотронуться до ее руки и пальцев. Метания в нерешительности — все это да. При этом они переплетались с природной грацией и изяществом. Она была воплощением противоречивых эмоций, отображающихся у нее на лице.
Я знал и видел, как нравлюсь ей. И если с другими женщинами — это приводило больше к моей скуке, то с ней будоражило воображение. Моменты
Я в очередной раз не дал ей самой перекинуть ремень безопасности, наслаждаясь тем, какой эффект производит на нее моя близость. Ее кожу моментально покрывал румянец, а рот открывался, стараясь вобрать в себя больше кислорода. Она была мотыльком, невинным и таким беззащитным, чьи губы остро хотелось попробовать на вкус, а мысли собрать вокруг себя в плотное кольцо, чтобы она грезила обо мне ежесекундно, увлажняя свои трусики желанием.
Зачем мне это. Уеду спустя пару месяцев и оставлю после себя ее разбитые мечты? Нет. Не хочу делать ее очередным своим секс приключением. Неужели сестра настолько хорошо меня знает, что купила специальные золотые ножнички. Золотые, мать его. Снова усмехаюсь. И как должна быть ей дорога та, кто сейчас сидит рядом в машине, раз она готова отрезать яйца собственному брату?
Всю дорогу обратно я шутил и старался не загонять русалочку в сети, убеждая себя в силе воли и в том, что не трону эту девушку. Ради сестры. Да, ради сестры и ради самой Хлои. Проще простого. Главное не смотреть, как она смеется. Почему ее смех меня так заводит?
Мы доезжаем, и когда я глушу мотор, русалочка, улыбаясь, смотрит на меня.
— Ты иди в дом, — говорю ей, — А я поставлю машину в гараж и приду.
— Я так часто представляла тебя, — слишком искренне и быстро лепечет она. — Мотылек, что ты сейчас творишь, ты хоть понимаешь, что выносишь себе приговор. — Но в жизни ты оказался намного лучше.
Что же ты творишь. Не смотри на мои губы, не лишай себя шанса. Но она смотрит, и я понимаю, никакие убеждения не смогут помочь. Девушка отводит глаза, слишком поздно осознавая себя и, краснея, тянется к ручке для открывания двери. Мое внутреннее животное уже все решило, и я скольжу взглядом по ее круглым ягодицам, пока она выходит из машины.
Хлоя, я намного хуже того, чем ты думаешь, но обещаю трахнуть тебя так, что мое имя не раз будет вылетать из твоих алых губ.
14
Хлоя
Мне хочется сгореть со стыда. Это что за моменты откровений, Хлоя Райт? Что за «часто представляла»? У тебя совсем мозгов нет. И что он теперь обо мне думает?.. Ты бы еще про свои фантазии ему в подробностях рассказала… Дорогой Райан, присаживайся поудобнее, сейчас покажу тебе многочасовой фильм о своем буйном воображении. Ты в главной роли, кстати.
Как же стыдно. И почему нельзя перемотать время назад. Надо было сказать «спасибо» или «спасибо за завтрак» и спокойно выйти, без полоумных улыбок, показав, что я не какая-то озабоченная фанатка.
— Хлоя, — голос
— Я все еще зла и нам надо поговорить.
— Да! — радостно соглашается она.
— Но давай лучше у тебя или у меня.
— Давай ко мне? — схватив мою руку, тащит меня вверх по лестнице. — Я тебе как раз хотела одно новое средство для кожи показать. Корейцы какие-то волшебники!
Когда мы оказываемся у нее в спальне и дверь за нами закрывается, то, что гложет меня с утра выходит наружу:
— Мы дружим со средней школы. Ты, когда собиралась мне рассказать, что Райан Лив твой брат? — негодую я и считаю, что полностью права в своем праведном гневе.
— Ну… ты мне значит такая «хочу кидать в него свои трусики», а я тебе тоном мегеры преподши, как наша мисс Джил Сандеро «вообще — то милочка, я его сестра. Следи за своим языком», — Лизи слишком хорошо пародирует грубоватый голос нашей учительницы географии.
— Не было такого про трусики! — не сумев сдержать смех, кидаю в нее подушкой.
— Всего лишь помогла озвучить твои мысли. — смеется и успокоившись, добавляет. — Я так рада, что ты вернулась. Писала Райану почти каждые пять минут, но он, гад, отвечал кратко и туманно.
— Он был очень мил и галантен. — стараясь оставаться спокойной, произношу я.
— О, нет, — Лизи оценивающе смотрит на меня и тянется к пачке чипсов, лежащих у нее на столике. — Ты, конечно, его давняя фанатка, но не могла же ты влюбиться в него за одно утро! Подруга, это не серьезно!
— Да с чего ты взяла? — отмахиваюсь.
— Да с того, что ты вся светишься! — она подходит и серьезно добавляет. — Давай я тебе пощечину дам? Нельзя в него влюбляться…
— Успокойся. Ты с ума сошла? Мне уехать обратно?
— Ни в коем случае! Садись давай и рассказывай, что делали? Он приставал?
— Лизи!
— Разочарование на твоем лице меня успокаивает, — без жалости говорит подруга.
— Я ничего не расскажу, пока ты не скажешь, почему столько лет врала мне? Ты мне не доверяешь настолько? Я думала, что мы близкие…
— Ты для меня один из самых близких людей. — перебивает меня Лизи. Эти слова она произносит, смотря мне в глаза. — И я не врала тебе. Никогда. Не договаривала или немного изменяла…
— Врала, — безапелляционно поправляю я.
Лизи опускает голову и молчит пару мину.
— Есть несколько причин. Но основная — я боялась потерять. — в ее голубых глазах я вижу боль, но не понимаю ее причины.
— Потерять?
— Да. Твое общение. Хлоя, ты моя единственная подруга, а я знала твое отношение к Райану, и… Извини, но так не хотела уходить на второй план, если ты узнаешь, кто мой брат. Мне казалось, я потеряю для тебя интерес и все наши разговоры будут так или иначе уходить на тему Райана. Наша дружба со временем превратится в постоянные разговоры о моем брате… а это уже не дружба, а какой-то однобокий фан-клуб. Так я бы стала ненавидеть всех. Себя — за слабость и невозможность заткнуть твои разговоры о нем. Его — за то, что увел тебя от меня. И тебя, за то, что предпочла его. — мы какое-то время сидим молча. — Ты считаешь меня конченной эгоисткой? Я пойму тебя.