Моя лучшая роль
Шрифт:
— Джордж! Джордж!
— Джордж? — Останавливается. Его голос холоден и царапает кожу. Взгляд полон злости. И у меня стойкое ощущение, что мой наставник сейчас перекинет меня за перила с фразой «асталависта, бейби».
— У Джорджа скоро игра. Просто вспомнила.
Отворачивает взгляд, поднимает меня на второй этаж и опускает на спасательный холодный и отрезвляющий пол.
— На сегодня урок окончен. — гневно говорит он и, отворачиваясь, идет к себе в комнату. Что его так разозлило? Моя провальная встреча с каблуками? Разочарован моей
— Где наш мастер Йода? — спрашивает снизу Лизи.
— Сказал, на сегодня урок закончен.
— Отлично! Тогда собирайся, поедем по магазинам!
— Оскар плачет и мечтает быть в твоих руках красотка! — подруга водит руками в воздухе, изображая медленный r&b, пока я устраиваю по ее просьбе сексуальный поход вокруг бассейна. — Ты делаешь все идеально. Идеально. Видишь какого я тебе классного препода нашла? Для твоей роли в пьесе стараюсь. А ты еще бегство кролика тут устраивала. Ладно, не смотри так. Лучше продолжай меня соблазнять, мне дико нравится!
— При нем я постоянно спотыкаюсь… — дойдя до соседнего с ней лежака, опускаюсь на него.
— Это одновременно странно и прекрасно. — она задумчиво проводит пальцами по подбородку.
— Что прекрасного в том, что он считает меня бездарной.
— Не считает. Только не знает твой истинный потенциал, — усмехается она и продолжает дёргаться в такт одной ей известной песне, которую вскоре начинает напевать и мы, переглянувшись, вскакиваем с лежаков и устраиваем дикие пляски. Солнце согревает жаркими лучами и мои щеки покрываются пламенем, когда я вспоминаю наш урок в пятницу.
Походка, жесты и взгляды были не единственными методами, а ростками, начальными разогревающими па до начала основного курса, в котором он заставлял проживать с ним различные сценки, в каждой из которых мне не надо было особо стараться, изображая влюбленность в него. В такие моменты, он говорил:
— Молодец, смотришь влюбленно. — отчего я ощущала себя синьор-помидором, покрасневшим до кончиков волос, а потом становилась баклажаном от его холодного добавления. — Но тебе не надо смотреть на меня с обожанием, а надо соб-лаз-нять.
И, кажется, злость на себя в пятницу после этих слов взрастила во мне нужные плоды, потому что сцена по обольщению в кафе, которую мы играли, сидя за барным столом, продвигалась на удивление успешно. И зрачки моего холодного наставника из безоблачной синевы перетекали в грозный ураган, а его лицо придвигалось все ближе, и я ловила сметающий все на своем пути и подкашивающий мои колени взгляд на своих губах. Красивая сцена…
Во рту становится сухо и я ощущаю дыхание на лице. Больше всего на свете мне хочется, чтобы его губы коснулись моих, но в голове, как отчаянно защищающий границы тамплиер, вспыхивает Лизи и машет, развевающимся на ветру флагом, на котором вышито лицо капитана Волков. И я, кажется, пищу самое глупое, что приходит в голову:
— Джордж любит рисовать.
Брови Райана
— Вы там случайно не целуйтесь? — кричит Лизи, появившаяся в дверях.
— Да разве мы можем, — с усмешкой и полным безразличием ко мне, произносит ее брат. — Мы обсуждаем таланты нашего обожаемого Джорджа. — с этими словами его рука с силой хлопает по столу, он встает со своего места и выходит из комнаты.
После его ухода, Лизи показывает мне поднятые вверх большие пальцы.
Но больше всего меня приводит в замешательство другая сцена. Она не дает покоя…
Перед выездом он обнял Лизи, чмокнув ее в щеку. А затем и я оказалась в его крепких объятиях, утонув в самом сладком для меня аромате его туалетной воды и кожи.
— Я поцелую тебя очень сладко, когда ты дотронешься до себя, мечтая обо мне. — тихо шепнуло мне в ухо его дыхание и мое тело моментально покрылось мурашками.
21
Райан
Я не любитель перелетов. Они изматывают меня, даже если длятся час или полтора. Поэтому никогда не занимаюсь самоистязанием и выделяю пару дней между полетами для прихода в себя. Если, конечно, нет необходимости из-за сьемок или пресс-конференций менять за день несколько самолетов. И сейчас, как обычно, планировал вернуться только завтра. Но мысли о русалочке слишком часто прокручиваются в голове. Не думал, что прозвучу, как герой одного из моих сериалов, но черт, «мне не хочется засыпать, не увидев ее».
А с учетом того, какие новые уроки собираюсь с ней попрактиковать, откладывать никак нельзя. «Нельзя!», отчаянно долбясь об мою ширинку, соглашается член в моих штанах. Надо вылетать прямо сейчас, желательно самовылетающей из машины ракетой.
Вспоминаю, как у нее открылся ротик при моих словах во время прощания. А я хорош. Хорош! Если бы не моя цербер — постоянно — рядом — сестра, позволил бы себе намного больше этих слов.
И выкуси, гребанный Джордж. Какое же тупое имя, Джордж. Кто только так детей называет?
Звонок телефона прерывает мои мысли об убогости футболиста, и я напрягаюсь, видя высвечивающееся имя «Зоуи». Что этой женщине от меня надо. Если она хочет для своей статьи мое фото в блестящих плавках — она его определенно не получит.
— Да.
— Привет. — игриво и приторно верещит моя бывшая на том конце, отчего хочется морщится сильнее, будто мне в нос тычут нашатырём, отрезвляя от недавних мыслей о чистой русалочке. — Как твои дела?
— Нормально. — отвечаю спокойно, припарковав машину. Игнорируя советы Хелен «никаких лишних вопросов при разговоре с врагом. Только короткие ответы по существу», добавляю, — А ты как?