Моя любимая заучка
Шрифт:
— Странный ты какой-то, — вздохнул мулат, бросая косые взгляды на Максима.
Ромашова не пришла на завтрак. И почему он не удивлён?
За столом у окна сидели её дружки. Рыжий с набитыми щеками размахивал руками, что-то бурно рассказывая. Максим мог поклясться, что заметил, как из уродливого рта вылетело нечто и приземлилось прямиком на макушку Глеба.
Они не косились на Громова, это значило, что Ромашова им ничего не рассказала. Ржали, ели и пили. Ничего нового.
Только не хватало её. Вечно укоризненного взгляда,
Носилась за своими идиотами словно мамаша, читая нотации. Вечно задирала свой нос и учила жизни других. А когда вскидывала руку, стоило преподавателю лишь открыть рот, хотелось намотать на кулак растрёпанное нечто, что у нормальных людей называлось волосами, и уебать о парту. И с наслаждением смотреть, как она захлёбывается в собственных кровавых соплях.
Вот только это будто с прошлой жизни. Он помнил её такой настолько ярко, что вдруг понял. Такой Ромашовой больше нет. Есть другая, более усовершенствованная версия. Может она летом прошла исправительную школу, где из зануд мастерят нормальных девчонок?
Интересный вариант, надо будет поинтересоваться, когда они в очередной раз сядут пить чай. Похохочат вместе над тем, как Громов по- дружески присунул ей в коридоре, обсудят последние сплетни и, стукнувшись кулаками, разойдутся по гостиным.
Сука. Сука, сука, сука. Как же паршиво.
Где её носит? Сидит в своей спальне, ничего не жрёт и рыдает в окружении груды смятых салфеток?
Она настолько стала непредсказуема, что размышления, а-ля «как всё исправить», утыкались в тупик.
Ромашова элементарно выглядеть стала по-другому. Изменения заметил даже Боря, ещё когда они наблюдали, как она засасывает Смирнова.
Волосы не торчали в разные стороны, а одежда не походила на одеяние нищенки, придерживающейся целомудрия.
А нежные черты лица так сочетались с хрен знает откуда взявшейся дерзостью, что хотелось засунуть Ромашку в карман и утащить к себе. Забрать, завладеть, поставить у изголовья кровати и любоваться каждый грёбаный день.
Осознание того, что он жевал бекон как жвачку уже несколько минут подряд стукнуло по голове. Громов гипнотизировал стол друзей Ромашовой, опустевший хрен знает какое количество времени назад.
Навязчивая мысль найти Лизу и объясниться цеплялась всё настойчивей, продалбливала стену сомнений и расковыривала по крупинке груду отговорок. Подобрав остатки собственной ничтожности и беспомощности, Громов отправился следом за однокурсниками. Учёбу никто не отменял, и срать все хотели на то, что он пытался склеить себя по кусочкам.
Глава 18
На общую лекцию по истории для всего потока Ромашова тоже не явилась. Где Ромашова? Почему все ведут себя так, будто ничего не изменилось и все
Ромашова всегда присутствовала абсолютно на всех, без исключения, занятиях. Где она? Подойти и спросить Глеба что ли. А какой предлог придумать?
Громов с остервенением чиркал по тетради, представляя, что располосовывает похотливые конечности Смирнова. Где Ромашова? Где?
Впервые в жизни отсутствие заучки ощущалось удручающим ущемлением в груди.
Паулина назойливо вертелась рядом, посылая похотливые импульсы, и вертела задом, как потаскуха. Громов боролся с желанием схватить её за башку и стукнуть об стол.
***
Громов занял наблюдательный пост под лестницей возле столовой. За весь день он так её и не увидел. Ужин подходил к концу, и он молился всем существующим и не существующим богам, чтобы поймать кого-нибудь из окружения Ромашовой в одиночестве. Желательно рыжую.
Но боги послали его в ад, где ему самое место. Рыжая вместе с братцем и дружком под руки выплыли из зала, и, весело переговариваясь, ушли в закат да сука, что делать то…
— Привет, что ты здесь делаешь?
Блуждающий в облаках голос заставил подпрыгнуть на месте. Боги, откуда она тут взялась, через стены что ли научилась ходить?
Полина стояла рядом и смотрела на Максима из-под розовых очков, и лыбилась, будто лучшего друга встретила.
— Дрочу на прохожих.
— А ты забавный, — хохотнула она, по-дружески хлопнув Максима по плечу.
Она же тоже её подруга, чёрт, а это шанс...
— На самом деле я прячусь от Паулины, у неё вдруг началась паховая чесотка, и она ходит за мной и клянчит мой член, а я не могу уже, и так стёр его до кровавых мозолей.
Сука да что ты несёшь, спроси про Ромашову!
— А мне показалось, что ты кого-то ищешь, — Полина склонила голову набок, изучающе сканируя нервно поддёргивающееся лицо парня.
— Где Ромашова? — на одном дыхании выпалил Максим и замер, перестав дышать.
— Лизы сегодня не было на занятиях, — задумчиво приложила палец к подбородку и уставилась в потолок блондинка.
— Я в курсе, поэтому и спрашиваю, — Громова понемногу начинало трясти от раздражения.
— И на завтрак не спускалась, и на обед, и на ужин…
— Может просто ответишь уже?! — рявкнул Максим, ещё чуть-чуть и взорвётся.
Полина мечтательным взглядом сверлила пространство над головой.
— Ау, блять, я с кем разговариваю?
Максим вцепился в поручень, а левый глаз начал поддергиваться.
Полина продолжала стоять и смотреть в потолок.
— Полин! — рявкнул ей в самое ухо Громов, трясло уже всего.
— Да, Максим? — Полина опустила на него безмятежный взгляд, перестав изучать поверхность потолка.
— Где она?
— Кто?
Громов тупо уставился на неё. Это че сука шутка такая что ли? Или она периодически впадает в транс?
— Знаешь, что, Полин. Пошла ты на хер!