Моя любимая заучка
Шрифт:
Круто развернувшись, Громов помчался к себе, на ходу расшвыривая младшекурсников. Студенты только испуганно провожали его взглядом, настолько окутала парня аура бесконечного гнева.
Да эта блондинка совсем припизднутая. На всю голову больная! Ромашову окружают одни идиоты, как она может с ними общаться? Непроходимые болваны, тупицы, недоумки!
Захотелось нажраться и забыть всё, как страшный сон. Залетев в гостиную и скинув со своего любимого кресла целующуюся парочку, Громов забегал глазами по большому
— Тёма, тащи виски, срочно, — Громов нервно теребил костяшками пальцев по деревянному подлокотнику.
Не успев ступить на пол гостиной, Тёма круто развернулся и взбежал вверх по лестнице. У этого алкаша всегда были припрятаны бутылки, об этом все знали.
Пока Максим выжидательно пялился в стену, дружище Борис плюхнулся по соседству.
— Где тебя носило, почему на ужин не пошёл?
— Мне обязательно отвечать?
Боря весело потрепал друга по плечу:
— Нет конечно, но если ты захочешь чем-то поделиться со мной, то знай, я буду только рад.
Максим тяжело вздохнул. Не было желания ничего рассказывать лучшему другу. Боря не стал бы его осуждать, он в этом был уверен. Да и в принципе никто уже не смог бы сделать хуже, чем он сам сделал. Или сказать каких-то таких обидных слов, какие он уже сам себе неоднократно посвятил. Хуже уже ничего не может быть.
До одурения радостный Тёма притащил две бутылки виски и уселся на пол рядом. Повезло так повезло, сегодня ему не придется напиваться одному.
После первого бокала, наконец, начало отпускать. Тело расслабилось, а голова ощущалась легче. Он и сам не заметил, как почти опустела гостиная и стрелки часов подбирались к полуночи.
Остались только они втроём и Паулина с Дариной. Подружки сидели неподалёку на диване и как обычно перемывали всем косточки. Основной темой для разговоров были конечно же зубрилы и отличницы. Выливать вёдра помоев для них было привычным занятием. К их обсуждениям даже смысла не было прислушиваться, вот только слух уловил знакомую фамилию.
— Я клянусь, они шли вдвоём от общаги в сторону автовокзала, таща за собой чемоданы, — Паулина махнула рукой куда-то за спину, — Было темно, но эту рожу я ни с одной не перепутаю.
— Я не понимаю, почему этой лошади позволено делать всё, что захочется, за что такие привилегии? Она пропустила целый день занятий и хоть бы кто сделал ей за это замечание! — Дарина брезгливо фыркнула.
— Она же грёбаная заучка и любимица ректора, — Паулина сморщилась, продолжая, — А вот куда они поехали конечно интересно было бы узнать. И обоих не было сегодня на занятиях. Во всяком случае я их не видела. Между ними явно что-то происходит. Вот только не понимаю, что он в ней нашёл...
У Громова в который раз за день чуть не случился сердечный
Смирнова так же не было весь день, а он даже не заметил! Настолько погряз в самобичевании и мыслях о Ромашовой, что не увидел элементарного.
Он весь день ходил как сам не свой, кусал локти, мечтал о суициде и мысленно проклинал своё существование. А она весь этот ебучий день была с ним?
Бокал начал трястись в бледной руке, а желваки вышагивали марш на обескровленном лице. Перед глазами предстала картина, где голая Ромашова ласкается со Смирновым, карие глаза озорно блестят, а маленькие руки шарят у него в трусах.
Бокал полетел в стену, превращаясь в кучу осколков.
Громов подлетел к дивану, где сидели девочки.
— А ну пошла нахуй отсюда.
Паулина недоумённо уставилась на него.
— Ушла! — заорал Громов и ткнул пальцем на лестницу, ведущую в спальни.
Паулина от страха подлетела на диване и рванула туда, куда он указал. Дарина сидела с открытым ртом, перепуганная до смерти. Спустя пару мгновений она последовала примеру своей быстро ретировавшейся подруги.
Громов стоял перед пустым диваном и часто дышал. В глазах читалась безумная ненависть вперемешку с нарастающей яростью. Боря и Тёма уставились во все глаза на друга.
— Это начало происходить так часто, что я скоро перестану обращать на него внимание, — протянул Боря, не переставая сверлить спину Макса.
А Громов в этот момент думал о том, что надо было раздолбить Ромашовой все дырки так, чтобы она с кровати встать не смогла.
Глава 19
Собрав всю волю в кулак, Лиза приказала себе не плакать. Не биться в истерике, не рвать на себе волосы и не пытаться выброситься из окна. Она раздала твёрдым голосом приказы в своей голове, собрала всё плохое в кучу, запихнула куда подальше и повесила тяжёлый замок.
Нет смысла страдать и скулить, от этого легче не станет и абсолютно ничего не изменится. И только лишь одно чувство она трогать не стала. Она будет хранить и оберегать его, в конечном итоге сделав из него оружие. Злость. Злость, подкреплённая местью.
Она ни в чём не виновата. И не заслужила такого обращения с собой. Все её действия никогда и никому не приносили вреда. В отличие от него, который затравил и загнобил всех вокруг, смотрел на окружающих как на мусор, недостойный его внимания.
Понятия не имела, что за бесовщина творилась с этим мерзким говнюком, но она то в чём провинилась? Что конкретно ему такого сделала? Да, он всегда ненавидел её, обзывал "заучкой", но никогда не трогал. Тем более так. Вёл себя как дикарь, как животное!