Моя любовь и другие животные Индии
Шрифт:
А как привлечь неофитов? Продемонстрировать среди фальшивок и НЛПишных болтунов золото чистой пробы. Оплатить приезд и продемонстрировать народу настоящего святого.
Я продавала майки, а вечером любовалась искусным танцем на тему любви игривого Кришны и юных крестьянок. Девушка в ярком, сказочном костюме танцевала самозабвенно, страстно, как храмовая жрица; казалось, она импровизирует, но то было высокое искусство. Руки, ноги, плечи, голова, пальцы рук и ног выполняли сложные па с легкостью, будто порхали. Неутомимо сгибался стан. Танцовщица непрерывно меняла позы. Длинная коса змеилась по спине. Четкость движений, как мысль, входила в сознание.
Марина из Воронежа изучала классический танец в Индии. Через
Приглашенные вкушали праздничный прасад и слушали рассказы восторженных сектантов о приезде индийского старца. День у Говинды Махараджа начинается в четыре утра. И беднейший бенгальский крестьянин, и европеец в странах, где бывает с проповедью индийский гуру, может прийти к нему, чтобы задать свой вопрос. Ключевые слова: любой человек и бесплатно.
Наступал вечер перед звездной августовской ночью. Грешно спать. По дорожкам бродили русоволосые женщины в ярких сари и мужчины в белых, искусно завязанных шальварах– дхоти. Среди берез. Слышно ритмичное бормотание-жужжание-повторение мантр и пение соловьев. Запах вечерних цветов и индийских благовоний. Сплошная прана – хоть ложкой жуй! И я гуляла до рассвета в компании юного кришнаитского монашка Муралишвара Даса из Оренбурга.
Потрясенный моей несказанной красотой и нечеловеческим обаянием, юноша после прогулки под звездами год писал стихи в надежде еще раз лицезреть мои черты. Семилетняя преданность Кришне, прожитая в воздержании от соблазна, была брошена к моим ногам, и… я оказалась замужем.
Я и представить не могла ничего подобного!
Он-то и рассказал о том, что я могу прийти к гуру и получить ответы на любые вопросы. Привыкнув сладко спать на рассвете, я никогда бы не смогла прийти на судьбоносную встречу, но ночью я не сомкнула глаз, поэтому и была первой в темном коридоре. Преданный переводчик присел на пол и заснул у порога на коврике. Он должен был помогать во время разговора, но не проснулся, когда загорелся свет и дверь тихо приоткрылась. Не знаю, о чем я думала, но, самоуверенно решив, что дверь открылась для меня, я вошла внутрь…
Старик, одетый в странные оранжевые одежды, сидел на постели и смотрел на меня сияющими глазами с такой любовью, как будто я была его родной, единственной, любимой дочерью, потерянной и счастливо найденной после безнадежной разлуки.
Да на меня родители никогда так не смотрели!
Я ощутила, как меняет присутствие настоящего святого и настроение, и атмосферу в помещении. Беспричинное счастье распространялось осязаемо. Опьяняло. Старик что-то невозможно ласково мне говорил тихим голосом. Появившийся переводчик сказал мне, что Говинда Махарадж просит у меня прощения, так как ему нужно еще десять минут, чтобы приготовиться к беседе. Разрушились рамки ограниченного опыта. И я в замешательстве вышла в коридор, уже заполненный людьми. Сказать, что я была удивлена, – ничего не сказать.
Решив, что мне будут рекламировать чуждую религию, я заготовила каверзные вопросы. Индийский «дедушка» внимательно выслушал… И? А он просто-напросто не повелся на беспомощные провокации: светло посмотрел мне в глаза, как будто прочитал что-то обо мне, как в книге, и сказал: «К богу ведет один путь – вера, а множество тропинок ведет к сомнениям. Что бы ты ни выбрала, главное, чтобы ты сама, а не кто-то другой, верила всем сердцем. Я благословляю
«Ага, вот, оказывается, почему, попадая в опасные ситуации, я не умею бояться. Только руки у моего бога жесткие и неласковые, но, видимо, так бывает для отличившихся детей», – думала я. И правда, позже попались в старой книге слова: «Если богу кто-то понравится, то ему он отдаст все. А если бог кого-то полюбит, то все у него отнимет».
Три темы главные в любой судьбе: рождение, смерть и зачатие – создание нового человека.
Рождение… Как много в жизни определяют близкие! Юность надо или потратить на борьбу с домашними, доказывая свою независимость, или придется плыть по течению, старательно подтверждая амбиции родителей. «Враги человека – домашние его», – было сказано еще в Ветхом Завете.
С детства люблю и уважаю смерть. Мои интересы редко кому близки: о смерти, о страхе и боли не принято говорить. Почему? Ведь мы приговорены с рождения. Самурайский кодекс Бусидо говорит: «Из всех возможных путей благородный человек выберет путь смерти. Ибо никакого другого нет». Смерть рядом. Присмотрись, и ты увидишь, как она следит за тобой. Memento more… Она всегда права и справедлива. Важно быть готовым к неизбежной и, возможно, внезапной встрече.
Зачатие – потрясающее занятие. Или искусство? Создание человеческого существа, передача дживе – душе, – кроме телесной оболочки, букета грехов и искупления, навсегда изменит тебя – не важно, сознаешь ты это или нет. Любовь и секс сопровождают зачатие – и не всегда совпадают. Про «это» люди обожают почесать языками. Фильмы и книги, поэзия и изобразительное искусство. Огромный пласт мировой культуры посвящен любви и сексу. Но часто забывается о том, что приятный процесс с любимым человеком не должен быть стерильным, как онанизм, а обязан, осознанно и закономерно, привести к рождению ребенка. Ведь творение нового человека, жертвоприношение физических и творческих сил для будущей личности, с грузом прегрешений или, наоборот, духовных продвижений, – и есть твоя реализация, которая определит дальнейшую судьбу новорожденного – здоровье и любовь или, наоборот, обеспечит бесконечные проблемы и болезни.
Часто недалекие мужчины гордятся тем, что не знают, сколько у них детей, сколько абортов было сделано из-за отсутствующего презерватива… Еще не случившиеся грехи потомков могут пасть на судьбы безответственных самцов.
Оказывается, древнейшее понятие, индивидуальная совокупность поступков, грехов и искуплений – карма (извините, слово заезжено неприлично), то есть «дело, деяние» на санскрите, зашифрована в хромосомном наборе каждого человека и влияет на дальнейшую жизнь при рождении. Однако некоторые люди обречены проживать несколько жизней за одну судьбу. Как будто умирая и через боль, рождаясь другими, они получают новую личность, привычки и способности.
– Ты любимое дитя Господа, – сказал мне старик. Что видел Говинда Махарадж? Почему во время беседы он благословил меня на ВСЕ, что я смогу сделать в будущем? Откуда доверие? Не знаю. Но так все и было.
В следующий раз мы увиделись через несколько лет в Западной Бенгалии, в городе Навадвипа. Закончив дела в Дели, я приехала в монастырь Сарасват матх в попытке обрести душевный покой и посоветоваться о том, как же мне быть дальше. Семейная жизнь превратилась в сущую пытку. Проблемы пригибали к земле, и я не знала, как сообщить старику о чудовищных изменениях его переводчика Муралишвара Даса, моего мужа. Глупо пытаться защитить святого от разочарования! Как будто он не знает, что люди ничтожны перед пороком.