Моя любовь, моё проклятье
Шрифт:
Откровенно говоря, пить Ремиру совсем не хотелось, но обидеть давнего партнёра отказом он не мог. Да и невелика жертва — подумаешь, пригубит пару раз виски. Не надо же будет потом работать.
Однако Чернов неожиданно засиделся. Взахлёб травил производственные байки, пока ему не позвонил кто-то нужный и важный и не призвал срочно вернуться. К тому времени они уже успели ополовинить «Мидлтон».
Ремир особо и не налегал, буквально цедил по глоточку крепкий, пряный напиток, но организм его всегда был очень гостеприимен к алкоголю. Так что
— Ну что? Ты сейчас домой? — поинтересовался Макс, когда гость уехал. — А то нам уже скоро пора выдвигаться в ресторан.
— Не хочу домой. Тоже в ресторан поеду.
— Ясно, — хмыкнул Макс.
Оба вышли на улицу. Встали поодаль, чтоб никого не смущать. Решили — пусть сначала разъедутся сотрудники, а потом уж они следом.
Рядом с автобусом отдавала команды Супрунова, тоже явно уже навеселе, руководила посадкой. Из дверей то и дело вываливался народ, по двое, по трое, по одиночке, и, довольные, семенили к автобусу. Нежный майский ветерок доносил лёгкие ароматы парфюма и алкоголя, смех, обрывки разговоров.
— Кот спит, мыши резвятся, — хмыкнул Макс.
Ремир поглядывал на людей, скрестив руки на груди, и благодушно улыбался.
Дамы все сплошь выглядели ярко и празднично: каблучки, укладки, наряды. Макса аж на лирику потянуло. Начал разглагольствовать о всякой сентиментальной ерунде, мол, весна, май, сама природа велит влюбляться и размножаться, а они вот в бумагах зарылись, счастливые моменты упуская.
Девушки из бухгалтерии выпорхнули галдящей стайкой, но, спустившись с лестницы, отошли чуть в сторону и приостановились, буквально в паре шагов от них с Максом. Достали длинные сигаретки, но прежде чем прикурить, оглянулись на него, пошушукались.
— Ремир Ильдарович, — обратилась к нему Инга Миц, бухгалтер по налогам и сборам, — можно мы быстренько покурим?
Конечно, они видели, что и он уже слегка расслабился, а то бы чёрта с два стали такое спрашивать. Вот и сейчас он лишь небрежно махнул рукой, мол, валяйте.
— Блин, Рем, ты не хочешь пересмотреть дресс-код? — заглядывался Макс чуть ли не на всех подряд дам. — Ты только погляди — как хорошо и приятно будет работать в таком цветнике.
Ремир не ответил, но разулыбался всё с тем же благодушием, мол, да, цветник, хорошо, приятно…
А потом из здания вышла Горностаева и тотчас выдернула его из вязкой полуэйфории. Сердце тут же дрогнуло, и дыхание перехватило.
Выглядела она так, что глаз не оторвать. Ярко-зелёное, под цвет глаз, платье, явно дорогое, как и туфли. Густые, тёмные локоны собраны наверх, но несколько завитков выбились из причёски. Длинная шея открыта и кажется такой нежной и хрупкой. С грацией как минимум королевы она прошествовала к автобусу, заставив добрую часть мужской половины на миг забыться. Макс вот, например, присвистнул, кто-то издал звук наподобие «Вау!», кто-то отпустил комплимент, а
Ремир и сам, пока она не скрылась в автобусе, с жадностью пожирал глазами её прямую спину, тонкие руки, изящные лодыжки.
— Рем, не хочешь в автобусе поехать, со всеми? — с усмешкой спросил Астафьев. — А то смотри, у Хвощевского, по-моему, намерения конкретные.
— Да мне плевать, какие у него намерения, — буркнул Ремир.
— Разве? Мне казалось, что ты всё-таки к ней…
— Неправильно казалось, — перебил он Макса. — Если хочешь знать, я её собрался уволить.
— Вот как? — Макс взметнул брови в неподдельном изумлении. — За что?
— Не поверишь, за драку. Не слышал? Блин, вы с технарями как будто параллельно существуете. Короче, они с Лизой вчера устроили кошачий концерт прямо в отделе.
Но эта новость почему-то Макса только развеселила.
— Вы видели, девчонки? — услышал Ремир возглас Инги Миц. — Откуда у этой дешёвки Касадей? Такие босоножки стоят не меньше пятисот евро. Они, конечно, из старой коллекции, но это точно настоящий Касадей.
— Ой, да понятно, откуда, — хмыкнула Вера, кассир. — Нас***ла.
Девушки засмеялись, а Ремира как кипятком обожгло.
— Поехали, — позвал он Макса. — А то Коля уже заждался.
Проходя мимо бухгалтерии, оживлённо обсуждающей Горностаеву, он вдруг рявкнул:
— А ну марш в автобус!
И девушки, и Супрунова, и все остальные, которые топтались у здания и почему-то не спешили садиться, смолкли и быстро-быстро заскочили в автобус, тот наконец тронулся, дополз до перекрёстка, неуклюже повернул и скрылся.
Директорский Maybach подъехал к ресторану первым.
— Надо было тебе их раньше отправить. А теперь ждать придётся, когда эта колымага дотащится.
Однако ждать не пришлось. Вскоре показался и красный Hyundai Universe, откуда тотчас один за другим стали шустро выпрыгивать сотрудники и сотрудницы.
— Коля, — обратился к водителю Ремир, — меня не жди. Я домой на такси.
Отпустив водителя, оба не спеша направились к гостеприимно распахнутым дверям «Ресторана охотников». Когда они поравнялись с автобусом, оттуда, оступившись, с чертыханьем выкатился Никита Хвощевский. Но удержался на ногах, выпрямился и протянул руку вверх:
— Осторожнее, Полиночка, тут порожек у ступеньки отогнут, не запнись!
«Он с ней уже на «ты». Она ему уже Полиночка. Однако быстро они! Хотя чему тут удивляться…», — подумал Ремир, закипая, но вовремя сообразил отвернуться.
Не надо на неё смотреть. Не видеть её — вот верный способ оставаться более или менее спокойным и выдержанным. Поэтому за вечер он ни разу на неё не взглянет. Словно её и нет.
Хостес радушно встречала всех входящих, подсказывала, куда идти, но Ремира пожелала проводить в зал лично, будто он сам не знал дорогу.