Моя милая ужасная невеста
Шрифт:
— Торстен, чем тебе не нравится мое имя? — проворчала я. — Почему ты всегда придумываешь какие-то странные прозвища?
— Называть по имени скучно. — Закари выпрямился на стуле.
— Ах, ты боишься заскучать, а я-то решила, что у тебя проблемы с памятью. Если бы мы столкнулись летом, как бы ты меня назвал?
— Горячий июль. — Он сверкнул насмешливым взглядом над краем бокала и сделал глоток. — Хочешь попробовать мой коктейль?
— Какая гадость, Торстен! — скривилась я от его предложения. — Мы становимся
— Скорее на врагов с привилегиями, — поправил он.
— Скоро будем пользоваться одной помадой.
— Ты не красишь губы.
— Наблюдаешь за мной, да? — фыркнула я.
— Как и ты за мной, Марта Варлок, — легко согласился он.
— Нет уж, Закари Торстен, ты всегда меня страшно бесил. Просто стоило заприметить и сразу хотелось огреть светлой благодатью.
Я даже рукой взмахнула, отчего браслет, не позволяющий пробудить эту самую благодать, едва не слетел с руки. Пришлось срочно ловить и возвращать на положенное место, в смысле, на запястье.
— Больше всего раздражает тот человек, в котором видишь себя как в зеркале, — внезапно заделался Торстен в философы и знатоки человеческих душ. — Ты достойный противник. Клянусь, каждый раз я ждал, чем ответишь, а ты никогда не подводила и по-настоящему меня радовала.
— За лучших врагов, — хмыкнула я. — Пусть вернутся из театра теней целенькими и продолжат друг друга радовать.
Мы чокнулись бокалами. С очередным глотком в теле появилась приятная легкость.
— Родись мы в других семьях, наверное, действительно стали бы друзьями, — заметил Закари.
— Главное, без привилегий, — насмешливо добавила я.
— Возможно, без них. — Темные глаза светились иронией. — Или нет. Кто знает?
Состроив брезгливую гримасу, я постучала три раза по столу, дескать, не сглазь. Мы все-таки собрались ради общего блага: спасти мир от странной семейки, где супруга очень хочет дражайшую половину придушить, а эта половина, в свою очередь, гадает, куда ненаглядную женушку прикопать. Просто два латентных маньяка, а не супруги.
Между тем в зале началось неясное движение. Туман всколыхнулся, а музыка зазвучала тише. Подавальщики начали разносить по гостям подносы с полумасками. Народ охотно закрывал лица. Добрались и до нашего столика.
— Сегодня я пропущу представление, — отказался Закари идти на верхние этажи. — Подожду свою спутницу здесь.
— Принесу вам напиток, — предложил подавальщик и выстрелил взглядом на наши почти опустевшие бокалы. — Бренди со льдом, полагаю, подойдет для ожидания.
Слуга отошел, а я настороженно уточнила:
— Почему ты решил остаться?
— Вряд ли мне покажут что-то новое, — невозмутимо пояснил Закари. — Смотреть из раза в раз одну и ту же пьесу скучно. Так что хорошо проведи время, мой враг с привилегиями.
Туман
Сложив руки на груди, Торстен следил, как я пытаюсь подвязать маску, но путаюсь в лентах. От крепкого коктейля тело казалось легким и руки плохо слушались. Никак не удавалось связать бантик: то волоски попадали в узел и казалось, будто снимали скальп, то маска съезжала на подбородок.
— Помочь? — предложил Закари, спускаясь со стула.
— Давай, — сдалась я и повернулась к нему спиной.
Надо отдать должное Торстену, как бы его ни смешило требование соблюдать личные границы, он не пытался притереться или лишний раз прикоснуться. Крепенько связал ленты бантиком и отошел.
— Готово.
Маска оказалась удобной, и дурацкого ощущения, будто подглядываешь за окружающим миром через замочную скважину, не возникало.
— Не смей никуда уходить, — велела я.
— Не слезу с этого стула, — поклялся он. — Но, если что, в уборную можно?
— Торстен, — буркнула я, — ты такой…
— Какой? — протянул он с ухмылкой.
— Такой Торстен!
Пока мы на пару воевали с завязками, хвост из гостей втянулся в раскрытые двери. За ними обнаружилась деревянная лестница ведущая наверх. Вокруг царил полумрак, разбавленный светом пары ночников. На стене светились очертания полумаски, а на верхней площадке знакомый дворецкий указывал гостям, куда идти. Правая арка вела в темноту, левая, собственно, тоже в черный провал.
Я успела нагнать трех знакомых девушек, приехавших в театр сразу после нас с Закари. Они цеплялись друг за друга, шепотом через хихиканье обменивались нервными репликами и нарвались на нравоучительное предупреждение от дворецкого.
— В нашем театре немного правил, — спокойным поставленным голосом произнес он.
Немного, но каких! Я невольно потрогала на руке усыпляющий магию браслет.
— Не пользоваться чарами, — начал перечислять дворецкий, — не снимать маску и всегда, чтобы вы ни увидели, сохранять молчание. Помните: любое слово, как заклятие черной магии, прервет ваше путешествие по особняку.
И отправил девушек в разные стороны. В смысле, одну направо, остальных налево. Потом обратился ко мне:
— Следите за танцем чужих теней или наберитесь смелости и следуйте за собственной тенью. Удачи!
— В какую сторону мне идти? — после пафосного напутствия, вопрос прозвучал весьма прозаично.
— Куда душа желает.
Душа желала обратно за столик на цокольном этаже и выпить парочку волшебных коктейлей, но я шагнула в темноту дверного проема. И уткнулась носом в черную бархатную портьеру, перекрывающую проход.