Моя необычная обычная жизнь
Шрифт:
– В лагере же мы обретём если и не друзей, то по крайней мере несколько десятков знакомых из старших классов. Что нам сильно облегчит жизнь и вхождение в новый коллектив. По сути, изменит наш статус.
В третьих; когда выпадет такая возможность ещё – побывать на море летом? Следующее лето слишком далеко, да и что измениться через год по сравнению с этим годом? А там и вовсе выпуск, студенчество, всевозможные практики…
Так какие препятствия? Если они есть, то я готов в меру сил помочь их преодолеть.
Мама Даши долго молчала, глядя на меня. А затем медленно
– Дарья поведала мне о твоём предложении насчёт денег, но ты же понимаешь, как это выглядит с нашей стороны?
– О, ещё как понимаю! Дарья Михайловна изволили выразиться крайне определённо, гордо заявив: «МЫ НЕ НИЩИЕ!».
Мне пришлось долго извиняться.
Даша вспыхнула, но промолчала
– Анастасия Марковна, не знаю, говорила ли Вам Дарья, но эти деньги – это деньги – мои собственные, заработанные лично мной, а не полученные от родителей или ещё кого-то. Возможность потратить заработанные собственным трудом деньги по своему усмотрению, в том числе и на подарок понравившейся ему девушке – это часть самоуважения для любого мужчины. Это его мотивация и его самооценка. Отказываясь по каким-то причинам от подарка, женщины, по сути, обесценивают сам труд мужчины, и лишают его права на принятие мужских решений.
Я помолчал и добавил:
– И это очень обидно. Тем более, когда подарок делается без каких-либо задних мыслей и от чистого сердца. Пусть даже под влиянием момента, но от всей души.
На этот раз Анастасия Марковна молчала ещё дольше, с ещё большим удивлением глядя на меня. Поймав её взгляд, Даша лишь пожала плечами, как бы говоря: «так я же предупреждала»
Наконец мама Даши сказала:
– Ты сказал всё верно, – и усмехнулась, – Меня впечатлило. Но сумма, – развела она руками, – сумма как-то не очень тянет на «просто подарок», говоря по правде, малознакомой девушке. Тебе не кажется?
– Вовсе нет. Но хорошо, давайте просто посчитаем.
Анастасия Марковна пожала плечами
– Скажите, может ли мужчина, некий абстрактный мужчина, пригласить понравившуюся ему девушку в кино?
Анастасия Марковна кивнула – может.
– Билет – это 50 копеек. А на двоих – целый рупь!
– Идём дальше. А может ли этот абстрактный мужчина купить девушке цветы? Это же нормально? Нет вопросов?
Но букет будет стоить уже два- три рубля.
А если этот мужчина пригласит девушку в кафе и угостит кофе с пирожным? Это ведь не какая-то чрезвычайная трата?
Мама Даши уже поняла, куда я веду, и досадливо поджала губы, в отличии от Даши, которая вовсю веселилась.
– Теперь представим, что этот абстрактный влюблённый кавалер пригласит свою девушку на концерт.
Это ведь нормально, пригласить девушку на концерт, купить ей букет цветов, угостить её в кафе и отвести на такси домой?
Билеты в театр обойдутся в пятёрку, столько же будет стоить такси…
– Всё, всё, остановись пожалуйста. Я поняла уже. Ты прав. – Анастасия Марковна помолчала, – И ты ведь не успокоишься? Я правильно понимаю?
–
– Нормально дарить подарок, сделанный своими руками, какова бы не была его стоимость. Не правда ли?
А если у меня нет таланта сделать этот подарок – нарисовать картину, связать свитер – но есть другие умения, с помощью которых я могу заработать деньги, купить эту картину и свитер и подарить их? Тогда, есть ли разница? У нас почему-то принято с подозрением относиться к деньгам, как к таковым, но ведь деньги, по сути, лишь посредник между нашим трудом и нашим подарком. Лишь средство, способ. А не сам подарок.
Я хочу подарить Даше вовсе не деньги; я хочу подарить ей юг и море. Я хочу подарить ей новые впечатления и новых друзей. Подарить решение её будущих возможных проблем. Вот, что я хочу ей подарить. И для меня очень важно сделать этот подарок. Важно для меня самого. Понимаете? Поэтому, я очень прошу Вас: не обижайте меня отказом от него.
Она помолчала и задумалась, глядя сквозь меня.
Я понял, что это критический момент. Критический не просто в плане поездки, а в плане наших дальнейших отношений вообще. Поняла это и Даша, буквально замерев.
Я с грохотом бухнулся на колени:
– Матушка родимая, Настась Марковна! Христом богом прошу и Троицей Святой заклинаю! Дозвольте же нам с Дарьей Михайловной поездку сию. Вечно молить о здравие Вашем буду Богородицу, Деву пресвятую – Заступницу! Ведь лишь о благе дочери Вашей пекусь, имея помыслы чистые. В чём готов на поклясться хоть и жизнью самой.
Я попытался ухватить и поцеловать руку Дашиной мамы, которая в испуге отпрыгнула и спрятала руки за спину.
– Дарьюшка, голубушка! Что же ты стоишь? Пади, пади маменьке в ноженьки-то! Проси её!
Я схватил за руку тут же бухнувшуюся рядом Дашу.
– Настась Марковна, матушка! Вот два сердца чистых пред Вами милости Вашей взыскуют. Неужто глухи Вы к мольбам и слёзам нашим пребудете?
Я посмотрел на Дашину маму и из глаз моих покатились слёзы.
Она же смотрела на меня чуть ли не в панике.
– Дарьюшка, сердце моё! Неси же скорее иконку малую. Даст Бог и смягчится матушка. Сердце-то материнское- чай не каменное. Даст нам матушка благоволение своё на труды для тела и души спасительные.
Даша тут же вскочила и заметалась по кухне с причитаниями.
– Прекратите, да прекратите же оба этот балаган! – пыталась урезонить нас Дашина мама. – Устроили здесь дурдом какой-то!
Но выйти из образа бывает труднее, чем в него войти. Я чувствовал, что сам нахожусь на грани истерики, затягивая туда и Дашу с мамой. Та, видимо, почувствовала что-то, и наконец, сдалась:
– Да чёрт с вами, клоуны несчастные! Поезжайте уже куда хотите!
Даша радостно взвизгнула и бросилась обнимать маму. Я же медленно поднялся с колен и, шмыгнув носом, поплёлся в ванну, прекрасно понимая, что на самом деле разговор ещё не окончен.