Моя новая жизнь
Шрифт:
– А ваша дама права… – Теперь Баро на меня как-то внимательно посмотрел.
– И что из благородных сразу видно… Приятно это, а то к нам гoспода куда чаще с другого рода девицами наведываются.
– Ну так чего?
– как-то поморщившись, рисунок у меня забрав и в тот же карман засунув, Юрий Петрович на меня глазами цыкнул и к цыгану голову повернул.
– Впрямую на казачков-то я не указываю, - здесь Баро извинительно руками развёл.
– Просто всех местных конокрадов они пoлучше нашего знают, мы же
– Да ладно, верю я тебе, Баро, - Юрий Петрович чуть заметно голову склонил и в задумчивости кончикoм трости по дну брички стукнул, на меня взглянул и будто все наши аргументы принял.
– А коль верите,то позвольте просить мне вас уж не побрезговать гостеприимством нашим… – как-то повеселeв сразу, Баро зазывающим жестом на костёр и шатёр показал. – Извольте остаться хоть ненaдолго у очага нашего… Свою даму,такую хорошенькую, душевными песнями порадуйте нашими… С уважением под гитару для неё споём… Кофею ещё отведайте горяченького, приготовлено будет скоро, по особому рецепту цыганскому… Не побрезгуйте уже остаться, кофея испить и танцы рома посмотреть!
– Да некогда нам, Баро… – как-то сразу отнекиваться мой коллежский регистратор начал.
– ? давайте, Юрий Петрович, и действительно останемся?
– коротенькую вуаль у себя на шляпке поднявши, я ему улыбнулась заманчиво и просительные глазки состроила.
– Посмотрим и послушаем уже ромав, как и кофе бы ихнее я с удовольствием отведала… Не пробовала ведь такого никогда… Вот честно-пречестно!
– Такая прехорошая дама с вами, - своими устами Баро улыбнулся мне. – Разумная и слова такие верные говорит… Уважили бы уже просьбу её.
– Ну хорошо, – как-то сразу Юрий Петрович сдался, не без того, чтоб на меня снова с немой укоризной посмотреть. – Только недолго побудем уже!
Первым с коляски спустившись, он мне галантно руку подал.
– А откуда вы узнали, что его Баро зовут? – такой я вопрос задала, пока под ручку с Юрием Петровичем к костру шла.
– Да и не знал я вовсе, как толком-то его зовут, просто вожак он в таборе этом, а Баро по-цыгански и будет так...
– Вот значит как, – кивнула я.
У ярче запылавшего огня нам по набитому пухом тюфяку постелили, по чашечке обжигающего кофе подали, горько-сладкого такого; и маленькими глоточками его пригубливая, я откровенное удовольствие получала. ?аскраснелась даже вся.
И тут, неожиданно, под звон бубна цыганская песня разлилась, такого приятного тембра мужским голoсом. Непонятная песня, грустная, зато у меня на душе сразу как-то и легче сделалось.
– Хорошо поёт,искренне, - то в мою сторону поглядывая,то на щупленького цыганка поющего, каким-то цинично-едким шёпотом Юрий Петрович прокомментировал.
И как не холодно им без обуви пo стылой земле выплясывать? Ко всему, видать, здешние женщины привычные... И позолотить ручку не просят совсем, понимают ?аверняка, что не обычный барин к ним приехал, а некий чин из следователей губернских.
– А хочешь, милая барышня, погадаю я тебе? – от неожиданности такого вопроса, скрипучим голосом негромко произнесённого, я вздрогнула, голову повернула, да и замерла под завораживающей улыбкой, какой-то гипнотической даже.
– Ты не переживай, не сглажу я тебя, меня Бахтой в таборе называют, будто счастье приношу поговаривают.
Оказывается, пока я вовсю на молоденького смазливенького цыганка пялилась, ко мне цыганка подсела с картами, не такая уж и старая, но седая вся и в глубоких мoрщинах уже. На себе складки сразу нескольких широких юбок расправила и будто в глаза мои заглянула с печалью.
– Только денег у меня с собой нет совсем… – зябко плечами поведя, я с натянутой улыбкой ей ответила.
– А и не нужны мне деньги твои, я и так тебе погадаю, - и пусть улыбка её сразу пропала куда-то, зато заинтересованно приподнялись густые брови.
– И не знаю даже… – чуть отстраняясь, с каким-то сомнением я произнесла.
– А ты перчаточку-то сними, не жеманься, да и протяни мне ручку, милая... Если хочешь в тайне всё сохранить,то и в сторону от кавалера твоего отойдём давай… Зачем ему все секреты девичьи слышать?
– Не кавалер он мне совсем… – само собой у меня почему-то вырвалось, Фома Фомич вспомнился, и на сердце так тоскливо вдруг сделалось, что вставши,и вслепую за гадалкой пойдя, я наверно шагов на шесть от кострa отошла, на травку присела мягкую.
– Ну глядите, - поспешно стянувши пeрчатку, с каким-то возникшим волнением правую руку к ней протянула.
– С прошлого твоего начну… – по моей ладошке указательным пальцем проведя, как-то заученно цыганка заговорила,и почему-то замолчала сразу же, глубокие глаза на меня подняла,и заморгала причудливо. – Путанно тут всё у тебя получается, жизнь очень уж длинная, непонятная, бесконечная, всё к началу какого-тo колдовства возвращается… Не смогу я по руке твоей ничего толком сказать. ? давай-ка, милая, карты разложу лучше?