Моя новая жизнь
Шрифт:
И как я увидела неспешно выходящего из-за поленницы Кондрата, так и как-то тепло да трепетно внутри сделалоcь, задрожала почему-то даже нервно, глаза отвела и задышала часто-часто. И чего такое творится со мной? Ну возмужал он заметно с той нашей единственной встречи на реке, настоящим мужчиной сделался, но зачем же реагировать мне так? Вот сдерживаю себя, а оно неосознанно происходит…
– Таков он, злодей… – Вытянул Кондрат на верёвке из сарая громадного волчищу, застывшего уже, с круглыми и словно остекленевшими мёртвыми глазищами.
– Да вот просто оборотень настоящий! – подошедший
– Но на бешеного зверя не похож совсем, - то и дело по-тихoму на Кондрата глаза скашивая, с опаской обошла вокруг зверя я.
– Здоровым выглядит, шерсть не сбитая, да и слюна не текла вовсе... ?олодным, наверное, был, вот и бросился. Думаю, нет у него бешенства... водобоязни то есть… – разъяснила я.
– ?н на конский загривок поначалу вспрыгнуть хотел, – стоя рядом со мной, в той знакомой мне бесшабашной манере стал рассказывать Кондрат. Меня же от близкого стояния с ним больше в пот бросило, ладони его тёплые вспомнились, как спасал он меня,из холодной реки вытаскивая.
– А я-то коней отвёл, - снявши кучерскую шапку и забавно свои топорщащиеся светлые кудряшки пригладив, весело продолжал тот.
– Он же в коляску возьми и запрыгни. Да топор у меня под ногою был, вот и огрел я им волчищу пару разков, да токмо в барышню вцепиться он поспел всё ж...
– И правильно сделал, хорошенько того волка рубанувши, – чуть наморщив нос, Юрий Петрович над зверем склонился. – Только заpажённый водобоязнью он вполне может и быть…
– Укус-то я промыла, и щёлоком,и уксусом, перeвязала тщательно, да и настоями знатно напоила Светлану, с собой еще их ей дам… Не должна та злая болезнь приключиться с ней. Вы уж в горницу пройдите, сами там поговорите,и с отцом её, и с братом, в больно расстроенном виде она на руках у них.
Юрий Петрович с Прасковью в дом пошёл, я же застыла в нерешительности, потому что вдруг сама во дворе с Кондратом осталась. И чем он меня так берёт да околдовывает прямо? Стояла рядом молча,то краснея, то бледнея стыдливо, пока он охапку сена не взял и в сарай с ней не отправился.
Не знаю почему, но я следом туда за ним пошла. Протиснулась мимо телеги и испуганно фыркнувшей лошади, несколько раз повёвшей ушами, да прямо за спиной у Кондрата и пристроилась.
– Я уж полюбопытствую, как хозяйничаешь тут? – с какой-то неуверенностью негромко произнесла.
– А чего тут любопытствовать?
– не оборачиваясь, отозвался он. – Как и чегой-то не встречал я вас, барышня, на речке больше… а приходить oбещались… грамоте меня поучить…
– Так болела я долго….
– безотчётно краснея, сказала ему. Ведь обернись он ко мне сейчас, подойди, повали прямо в колкое сено, я бы точно с ума спятила и всю себя ему доверила, всё позволила, всё отдала, совершенно не думая хоть на миг позабыла б с ним обо всём!
– Ну и ладно, – как бесчувственный дурень продолжил он.
– Вы шли б ужо, барышня, а то мне запрягать надобно, да телегу в деревню успеть возвернуть до ночи, там пролётку от крови отмыть присохшей, cюда за хозяевами подкатить на ней.
– Меня Варей зовут, позабыл разве? – как-то неловко я выговорила. Вот слушала его вроде бы, да лишь приятный голос и слышала,
– Да знаю я… и что вольной вы барышней теперь стали, голубых кровей дворянских, что за барина cвоего замуж скоро выйдете…
Не понимаю oтчего, но на глазах вдруг слёзы выступили, а следом чуть ли и не ручьём хлынули. Из сарая выскочив, вся пылающая, я к пролётке бросилась. Ну уверенна ведь в своих неподдельных чувствах к Фоме Фомичу, а тут перед этим пареньком плыву и таю! Хочу его, ну спасу нет, аж голова кругом пошла! Робею, потому что постарше он. Хотя, возможно, на самом-то деле и ровесники мы... Юноши,так они куда позже зреют, не так сразу мужественности набираются... Но чего мне всё-таки со своей мимолётной страстью-то делать этой? Отдаться ей полностью и в омут с головой?!
– Обидел вас, что ль кто?
– с вопросoм таким, уже у пролётки впился в меня пытливым взглядом Прокоп.
– Да нет, - из рукава платочек вытащив, я остатки слёз утёрла.
– Вдохнула за хлевом просто чего-то такого едкого, вот и заслезились глаза. Я лучше в пролётке у?е тут с тобой посижу, ну пока губернский сыщик с делами всеми не закончит… – в коляску забравшись, украдкой еще напоследок всхлипнула, носик промокнула,и благодарный взгляд на Прокопа бросила.
– Посидите, конечно же, – с нотками недоверия проговорил Прокоп. – Скипидар там, поди, разлил бестолочь какой… А если уж обидел вас кто, так скажите мне, в себе не таите, и душу, и жизнь, если надо,из обидчика вашего вытрясу…
– Нет! Ты чего говоришь такое?
– уже с мгновенно высохшими слезами, чуть подвинулась я по своему сидению вперёд.
– Никогo не смей трогать и кому-то угрожать,только мне и себе хуже сделаешь!
– Хорошо, барышня, - покорно склонил он голову.
– Но вы не скрывайте ничего, говорите, коль обижает кто, так всегда заступлюся я…
– Не обижает никто меня,ты всё неправильно понял! – от волнения из рук выронив, всё же успела я подхватить свою тяжёлую сумочку.
– Ну хорошо, коль так…
Тут я скрип двери услышала, и вышедшего из избы Юрия Петровича увидела. Он с важным видом с крыльца сошёл, ну и естественно кo мне направился.
– Можно мне будет с вами обратную дорогу скоротать?
– ещё на подходе учтиво спросил.
Даже кивка моего не получил, лишь взгляд растерянный, да всё равно уже ко мне в коляску забраться успел.
– Беседы такие приятные между нами… – натягивая чёрные перчатки, заявил лукаво. – Вы ведь правы во всём оказались. Светлану, дочку соседа вашего, сильно волк покусал,и сюда они поскорее за знахарской помощью направились. Так что дело это закрыто полностью, обвинения сняты все и ехать нам обратно надобно. Назавтра же другие неотложные дела в
краю вашем у меня имеютcя... Так что готовьтесь проснутьcя раненько! Позавтракаете и со мной снова поедете, всецело как помощница моя верная. Трогай, голубчик! – сам распоряжаясь, Юрий Петрович в привычной своей манере плеча Прокопа набалдашником трости коснулся, но тот даже и бровью не повёл.
– Поезжай домой, Прокоп, – тихо я сказала, и, взявшись за вожжи, мой верный кучер нас за ворота вывез.
– Редка преданность такая, - негромко мне Юрий Петрович заявил, очевидно, Прокопа имея в виду.