Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4
Шрифт:
— Поздно выкидывать, — в угрюмой задумчивости проговорил Степаныч, подперев подбородок ладонью. — Уже поздно. Деньги мы взяли. А че с ними потом будет, бандосам уже не важно. Главное, что взяли. Сколько тут хоть?
Степаныч поплевал на пальцы, стал пересчитывать купюры.
— Ну и че теперь делать? — Спросил Женя, закуривая вторую.
Старик быстро посчитал бумажки, потом пачки.
— Двадцать семь кусков, — выдал он.
— Что теперь делать? Да, то же самое, что и раньше, — ответил я. — Работать, мужики. Работать.
Через
Косой снял очки, устало протер здоровый глаз. Больной свербел от усталости, и бандит подумал, что пора капать лекарство. Хотя в третий раз, он, обычно, делал это перед сном, сегодня придется пораньше. От усталости старая рана давала о себе знать гораздо быстрее, чем обычно.
К слову, Косой был доволен тем, как идут дела после смерти Седого. Он расправился с предателями, которых оказалось немного. Большинство из бойцов, как только ветер переменился, встали на сторону Косого. Пройдет еще два-три дня, и Косой со всеми основаниями сможет назвать себя новым черемушенским авторитетом. С Кулымом по этому поводу он уже связался, да только ответа от старика еще не было.
Часов в десять вечера раздался звонок на сотовый телефон.
— Да, — ответил Косой. — Слушаю.
— Здорова, босс, это Леня Махно.
— Новости от Кулыма? — Догадался Косой.
— Ага. Кулым, кажись, очукахлся. Готов перетереть с тобой, Вячеслав Евгенич.
— Хорошо. Когда?
Косой записал в тетрадь дату, время и место, хотел было уже положить трубку, но Махно вдруг сказал.
— Босс, ты слыхал, че сегодня вечером было?
— А что было?
— Короче, Мясуховские с армянами на стрелке пальбу устроили. Куча народу полегло с обеих сторон. У мясуховских двух авторитетов там завалили, прикинь?
Косой удивился внезапной новости, но не выдал этого.
— Откуда информация?
— Мужик знакомый рассказал. Таксист. Возил сегодня кого-то из мясуховских подлатать. К местному докторишке одному. Ну и услышал из ихних разговоров, что ни с того ни с сего начался у них на стреле форменный п#здец. Никто не понимает, кто и почему первым начал стрелять. Да только теперь, видать, между армянами и мясуховскими война. Там важных людей насмерть положили.
— Кого? — Тут же спросил Косой.
Услышав эти новости, Косой немедленно увидел во всем произошедшем возможность. Возможность, которую можно использовать на свое благо.
— Короче, Вову Меньшего и Горца. Ну и еще кого-то поменьше уровнем. Много раненых со стрелы ушло.
В следующее мгновение быстрый разум Косого прострелила одна-единственная мысль. Мысль неприятная, выводящую из душевного равновесия.
— Горец мертв? — переспросил Косой. — Это точно? Сто процентов?
— Точно, Босс. Умер он. Застрелили на месте.
— Сука, мля… — Выругался Косой. — Махно, перепроверь, мне надо знать, что это не пи#дежь.
—
— Ну тогда я тебя поздравляю, Махно. Собирай людей. Возьми с собой четверых. Нет, лучше пятерых.
— Че, щас прям? Зачем? — Удивился бандит на том конце.
— Да, Леня, прям щас. Может быть, еще есть время.
— Да че случилось-то? Куда едем?
— К Автомату, — выдохнул Косой, — пока этот хитрый мудак не соскочил с нашего с ним договора.
Глава 12
Ночью того же дня. Ростовский вокзал города Армавира
— Быстрей, Егор! Давай! У нас электричка через десять минут!
— Да не беги ты, успеем.
На Ростовском вокзале города Армавира было тихо. Большое монументальное здание, построенное еще в советские годы, почти пустовало. В широком зале ожидания с высокими потолками, на одной из многочисленных железных лавочек сидел единственный человек. Тускло горел свет в окошках билетных касс, рабочий день которых давно закончился.
На открытом здании вокзала не было никакой охраны. Егор, который нес на себе большую клетчатую сумку с вещами, даже видел у стены, снаружи здания, спящего пьяницу.
Егор чувствовал себя неважно. Сотрясение мозга давало о себе знать, и голова сильно болела. Поташнивало. Свете о своем плохом самочувствии он рассказывать не стал. Девушка, одетая в юбку, блузку и дутую блестящую куртяжку, торопливо бежала перед ним, стараясь совладать с хоть и невысокими, но очень неудобными для быстрой ходьбы каблучками.
Последняя электричка, на которую Егор умудрился взять билет, причаливала на перрон через десять минут.
Когда они пересекли зал ожидания и выбрались к платформам, тут же посмотрели на длинные, протянувшиеся издали в даль пути. Большой надземный переход, отбрасывавший на них тень под светом вокзальных фонарей, висел над железной дорогой.
— Тебе мож, плохо? Ты какой-то весь бледный, — обеспокоенно защебетала Света, когда Егор тяжело опустил сумку и пошатнулся.
— Да не-не. Нормально все, — выдохнул он. — Устал просто. Ну все. Успели. Через пять минут уедем из города. Сначала в Краснодар, а оттуда уже решим, куда погнать. Главное — тут не оставаться.
Света грустно закивала.
— Ты, кажется, очень сильно устал, Егрорушка. Побудь здесь, я пойду узнаю у диспетчера, на какой путь прибывает электричка.
Не ответив, Егор только покивал. Достал пучку космоса, прикурил. Обернулся на удаляющийся цокот Светиных каблучков.
На перроне было тихо, почти что ни души. Какая-то влюбленная парочка молодых людей, полушепотом болтала о чем-то на дальней лавочке. Старик в потрепанной униформе железнодорожника и оранжевом сигнальном жилете, прогуливался у края платформы. Походив туда-сюда с минутку, он исчез в здании вокзала.