Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6
Шрифт:
— Муха, ты, мля, куда целился?
— Как Кулым и приказал, Летову под ноги. Да ты че, Бурый, гонишь? Это не я! У меня, мля, снайперка, а не #бучая базука!
— Мля, — Бурый внимательнее осмотрел двор кирпичного, пыль на котором мало по маслу рассеивалась, — Лады. Мы сделали, все что надо. Давай сваливать.
Бурый поднялся. Муха встал за ним следом, тяжело повесил СВД не плечо.
— Пацаны! — Крикнули им снизу. — Вы, сука, куда попали?!
— Это не мы! — Заорал в ответ Муха. — Там Летов, походу, снова че-то крутит-мутит.
—
— Падла… — Выдал было Монах, но я осадил его холодным взглядом.
Пыль немного осела. Бандиты, сбитые с толку обвалом цеха, торопливо приходили в себя. Сиплый испуганно застыл у меня в руках.
— Тебе, мля… мало не покажется… — Просипел Сиплый. — Тебя теперь по кусочкам собирать будут, как, сука, конструктор лего-го.
— Заткни хайло, — бросил я ему, а потом крепче стиснул шею.
Братки повскакивали на ноги, кто-то из них уже указывал на нас стволами автоматов.
— Скажи, чтобы не стреляли, — сжал я пульт от сигналки. — Ни то и твой Сиплый, и ты — оба взлетите нах на воздух. Потом хер куски соберешь. Мне-то терять нечего, раз пошел такой базар. А вам?
Монах глянул в безумные глаза Фимы, который навел на него дульный срез обреза. Во второй руке, Ефим, словно меч, держал лопатку. Проигрывал ей, чудно вращая в ладони. Корзун, холодный, как кусок стали, щелкнул курком нагана. Затянулся сигаретой и отбросил бычок.
— Ты Витю послушай, — сказал он меланхолично. — Он бывает нервный, когда на него за просто так наезжают. Да и не только нервный. Еще и агрессивный, что не удержишь.
Монах, глубоко дыша, водил взглядом от меня к Фиме и Жене. Потом утер посеревшее от пыли лицо, но только размазал по нему грязь, смешавшуюся с потом. Монах обернулся, замахал руками:
— Не стрелять! А ну, стоять на месте, мля! У Летова бомба!
Братки послушались, но пушек не опустили.
— Тебя порежут… — Снова высоковато, — пропищал Сиплый. — Порежут…
— Я хотел по-хорошему, — холодно проговорил я, проигнорировав его писк. — Видит бог, хотел. Но такого беспредела со мной творить никому не позволю.
— Ты нам тачки побил! — Крикнул Монах.
— А вы хотели меня пристрелить, — пожал я плечами. — Уж извините, но моя жизнь мне дороже, чем ваши тачки.
— Дороже?! Да ты ж заминирован!
— Отчаянные времена требуют отчаянных решений, — беззаботно ответил я.
— Мамикон с тебя шкуру сымет, Летов, — прошипел Монах.
— Можешь брехать сколько хочешь. Но я тебе сейчас расскажу, как будет. Я хочу встретиться с твоим Мамиконом. К вам у меня уже нет доверия. Вопросы порешаем с ним лично.
— Да ты оборзел, Летов! — Заорал лысый бандит и от злости и досады оплевал собственный подбородок.
— Только щас дошло? — Хмыкнул Фима.
— Короче, так. Этот утырок остается у меня,
Монах нахмрурил брови. Зрачки его скакнули к массиву цехов и корпусов, протянувшихся метрах в семиста от кирпичного.
— Снайпера своего ждешь? — Спросил я. — Он стрелять не будет. С такого расстояния у СВД разброс приличный. Побоится зацепить это говно на палочке.
— Ты кого говном назвал?! — Захрипел Сиплый.
— Закрой пасть, — сказал я. — Значит так. Сейчас вы ждете здесь десять минут, пока мы не свалим. А потом грузитесь в свои таратайки и бежите к вашему Мамикону, обо всем докладывать. Если хоть одна пуля прилетит в нашу сторону, этому Сиплому хана. Прирежу, как собаку. Понял? Если станете стрелять мне в спину — рвану, не подумав. На мне осколочный заряд. Разброс до ста метров. Посечет, останешься без лысины.
Монах робко покивал.
— Ну и отлично. А теперь возвращайтесь к своим и ждите. И давай без глупостей.
— Да вы все тут на голову двинутые, — сказал в ответ Монах, а потом отправился к остальным браткам.
— С волками выть, — бросил я ему вслед.
— Подожди, Вить, — задумался Женя, когда вся наша бригада отчалила с кирпичного, — А ты че, лишний заряд с собой прихватил?
— Нет, — сказал я, не отвлекаясь от дороги.
— Так, погоди, — Корзун задумался. — От Косого нам досталось всего четыре заряда. Два мы взяли с собой. Так?
— Так, — улыбнулся я.
— Их я заложил под стеной. Так?
— Так, — пожал я плечами.
Через салонное зеркало я увидел, как Фима со Степанычем переглянулись на заднем сидении.
— А откуда еще один? Ты же сказал этому хмырю лысому, что заминирован.
— Да, — кивнул я беззаботно. — Сказал. И пригрозил сигналкой от Крузака.
Женя, обычно соображающий довольно медленно, нахмурившись, уставился перед собой. Мне показалось, что я буквально слышу, как натужно работают его мозги.
— Угу, — промычал он. — Угу…
В следующее мгновение Женя тихонько рассмеялся. С каждым позывом, его смех все громче и громче разливался по салону машины. Первым сдался Фима. Подхватив Женино настроение, он заржал следом. Разулыбавшись, к ним присоединился и Степаныч. Последним сдержанно рассмеялся я.
Мамикон схватил молодую проститутку за ягодицы. Та, сидя на нем, громко захихикала и завизжала. Банное полотенце соскользнуло с ее объемной груди.
— Вот скажи мне, дорогая, — разулыбался ей Кесоян, — ты вот вся такая красивая, а что же ты в валютных проститутках сидишь?