Моя Одиссея

Юморист

Обычно волшебные палочки не теряют сил, когда теряют хозяина, и могут еще быть использованы. Они переходят к другим владельцам.

Но палочка Снейпа не пожелала служить другому; она осталась верна единственному владельцу. Никто из министерских чиновников, ученых и мастеров- «палочников» не смог извлечь из нее даже искры от элементарного заклинания, как ни старались.

После смерти Снейпа палочка потухла, и Джемма добилась, чтобы ее отдали мне.

Это знали все присутствующие, кроме магла, поскольку иные из них когда-то пытались

взять себе мертвую палочку. И отступились, когда поняли, что дело безнадежное.

Но несчастный магл всего этого не знал: он видел только действующие палочки, могущество которых должно было поразить его, и вполне объяснимо захотел овладеть таким же оружием…

– Что ж, мисс Принстон, - изрек министр, - сейчас вы увидите наглядную демонстрацию того, чем магл отличается от волшебника. Магл не способен колдовать, в том числе с помощью волшебной палочки. Сейчас вы убедитесь в этом.

– Да с помощью этой палочки не способны колдовать даже волшебники!
– вставил честный Гарри Поттер.

Министр посмотрел на него без восторга, а магл гневно заявил:

– Что за чушь!

Гарри Поттер покраснел, все засмеялись.

– Мисс Кристалл, вы не возражаете, чтобы наш друг попробовал эту палочку?
– спросил Кингсли.

Я хотела сказать да… и почему-то сказала нет.

Магл открыл футляр и взял палочку в руку…

И всё осветилось.

Дивным магическим светом.

Авроры даже не успели схватиться за свое оружие… Магл немыслимо быстро и изящно взмахнул палочкой, нас накрыло волной волшебства и комната наполовину опустела. Позже я выяснила, что он одним заклятием зашвырнул двадцать человек аж в самый Лондон, в родное Министерство, впечатав их в спинки рабочих кресел…

– Гораздо просторнее стало, - поделился магл с оставшимися очень знакомым голосом.

Всё более знакомым, с каждым словом…

Минта у стены захохотала.

Министр стал как окаменевший.

А я вглядывалась в магла, который с каждой секундой всё меньше походил на магла и превращался… превращался…

– Господа, прежде чем вы дружно удалитесь, я хотел бы услышать: почему вы устроили бедлам в моем доме?
– вкрадчиво спросил профессор Снейп.
– Поттер, а вы закройте рот, чтобы не брякнуть очередную чушь. Шеклбот, Уизли, я жажду ваших объяснений.

– Я должен сказать… - начал начальник аврората, но Снейп прервал его:

– Кажется, я обращался не к вам? Ваши объяснения, благодарю покорно, я уже выслушал сегодня ночью, и они меня не впечатлили… как и следовало ожидать от суждений человека, не способного отличить мертвого от живого, а магла от волшебника.

– А я всегда говорила, что маглы от магов ничем не отличаются!
– сказала Минта.

* * *

Осовение последней степени (начало)

… И веселье и горе проникли старушку,

Очи от слез затуманились, ей не покорствовал голос.

Сжав

Одиссею рукой подбородок, она возгласила:

«Ты Одиссей! Ты мое золотое дитя! И тебя я

Прежде, пока не ощупала этой ноги, не узнала!»

Одиссея

Миссис Бейтс знала.

Крис Грин знал.

Джемма знала.

Минта знала.

Не знали только я да Министерство магии. Нас оставили в дураках… И мне не требовалось других доказательств, что это сделал профессор Снейп, а не самозванец под его именем. Он вернулся. Так поступать - это был его стиль.

Да в первый же вечер в его доме, когда он распекал министра с компанией, я убедилась, что это он. Он не изменился. Это было садистское, изощренное побоище, и тем двадцати, кого он просто вышвырнул к черту, исключительно повезло. Над остальными он издевался качественно; да еще в обществе местного мэра, мирового судьи и полиции, которые были рады помочь. И заметьте: никакой магии. Он расправился с врагами без магии и без насилии, одними словами… Но то были убийственные слова.

О да, то был профессор Снейп!

Хорошенькую шутку он со мной сыграл…

Но я знала, что дурака разыгрывала из себя я сама.

Это я хвалилась повсюду своей верностью профессору Снейпу, сделала из нее себе профессию. Утверждала, что он жив и я его жду, ненаглядного, единственного… Вижу во сне и наяву! Так увлеклась, что и не заметила, как он вернулся. И мое влюбленное Третье Око не прозрело, на общее посмешище, я его не узнала.

– Забей, - советовала Джемма.
– Никто не заметил, что ты была вне игры. Так и делай вид, что вы с профессором сговорились, как все и подозревают. Мне посол так и сказал: «Как я не догадался раньше - хотя бы по тому, как мисс Кристалл с этим маглом переглядывались!»

Джемма была первой, кто поздравил меня из Америки, даже раньше, чем вышел экстренный номер «Ежедневного пророка», который раскупили по всему миру. Связалась она со мною виновато и тайно, поскольку Снейп, закончив мучить министра, принялся за нее и устроил головомойку за своевольную подделку его документов. Он подробно выразил, как был изумлен тем, что, оказывается, составил завещание и дарственную на дом - а сам и не заметил. Что еще он совершил, не ведая об этом: может, женился? Или признался в убийстве Дж. Ф. Кеннеди? Нет? Надо же, какое упущение!

Джемма цокнула копытами, которые выросли у нее после беседы с профессором Снейпом, и вернулась к себе в Голливуд - блистать новым прикидом. Она надеялась, что местные тусовщики при виде ее рогов и копыт умрут от зависти. А главное, ей предстоило вскоре принять на себя пост Посла Доброй Воли ООН, и она страшно гордилась тем, что будет первым и единственным Послом с чешуей и копытами, и церемонию вручения полномочий будут перетирать в прессе еще долго.

Если чешуя не отвалится к тому времени…