Моя «Правда». Большие тайны большой газеты.
Шрифт:
Мы познакомились с Игорем более сорока лет назад. В те времена властвовал Лысенко, и настоящая генетика была под запретом. Но в Москве появилась полуподпольная «Школа молодых ученых». Летом занятия проходили на Можайском море под Москвой. Проводил их выдающийся генетик XX века Н.В. Тимофеев-Ресовский. Игорь Гольдман был одним из самых активных участников этой «Школы».
С той поры мы встречались эпизодически, мимоходом. И тем радостней было увидеть Игоря Гольдмана в «Научно-практическом центре НАН Беларуси по животноводству».
И.Л. Гольдман живет в Москве, работает в Институте биологии гена Российской академии наук. Как же судьба забросила его в Жодино?
– В последнее время я провожу здесь времени больше, чем в Москве, – признается он. – И связано это с получением
– Звучит непривычно и необычно…
– И для обывателя даже страшновато, – смеется ученый. – Дело в том, что всех напугали работы в генной инженерии, связанные с получением новых видов пищи. Но к этому мы не имеем никакого отношения! В данном случае речь идет совсем об ином… Мы надеемся создать производство лекарственных препаратов нового поколения на основе белков человека. А используем для этого коз как существ, чье молоко лучше всего подходит для этого. Они как бы входят в технологию получения принципиально новых лекарств, хотя и звучит подобное несколько непривычно.
Дорога в Жодино из Москвы для Игоря Гольдмана пролегла через Южную Корею. В эту страну ученый уехал, когда Советский Союз взорвался «перестройкой», а затем распадом. Тем, кто хотел заниматься наукой, места на Родине не находилось, а потому первых своих трансгенных козлят Гольдман получил в Южной Корее. Там он отработал методику «пересадки человеческого гена», научился проводить сложнейшие операции и исследования в той области генетики, которая все еще была в загоне на Родине.
Его эксперименты привлекли внимание заокеанских коллег, но в Америку Игорь Гольдман не захотел поехать – он вернулся в Россию, чтобы здесь поднимать ту самую науку, которой был предан всю жизнь. И начались его «хождения во власть». Ученого принимали два премьера – Черномырдин и Кириенко. Он им подробно объяснял, насколько перспективна его технология. Приводил любопытный факт: после его отъезда из Южной Кореи два его трансгенных козленка были проданы в Америку за три миллиона долларов! Глаза у премьеров загорались – полтора миллиона за одного козла! – они обещали ученому всяческую помощь и… ничего не делали.
– И тут случилась встреча с Бородиным, – вспоминает Гольдман. – Я сразу ему сказал, что получить трансгенные животные очень сложно и это весьма дорого. Однако в случае успеха речь идет о миллиардных доходах! Бородин рассмеялся, а потом сказал, что, мол, если бы речь шла о миллионах, то его это не волновало бы, но другое дело миллиарды…
И уже вскоре Гольдман рассказывал о своих работах президенту Беларуси. Александр Лукашенко сразу понял ценность предложений ученого, поддержал его. Так начала осуществляться одна из наиболее интересных и перспективных программ Союзного государства.
Энтузиазм, конечно же, необходим везде, не только в науке. Но к нему необходимо присовокупить глубокие знания генетики и опыт в трансплантации. И вот тут-то единение ученых Института биологии гена РАН и практиков Центра по животноводству НАН Беларуси дало свои плоды. Конечно, не сразу. Как и положено, в науке было множество «проб и ошибок», на поиски верного пути ушло немало времени (да и средств тоже!), но конечный результат превзошел все ожидания!
281 операцию провели ученые. Это были сложнейшие операции, и почти все они не дали ожидаемого результата. Шаг за шагом отрабатывалась технология получения трансгенных животных. И, наконец, упорство ученых было вознаграждено: коза после операции дала желаемого козленка. Потом появился и второй… Это была уже победа!
Теперь после десяти пересадок мы можем получать трансгенное животное, – поясняет Игорь Гольдман. – Это крупное достижение. Когда во Франции на международном конгрессе мы докладывали о результатах эксперимента, то зал зааплодировал. Потом все встали, приветствуя нашу работу. Это было приятно. Всегда очень важно получить признание коллег, потому что они прекрасно знают, сколько усилий требуется для того, чтобы добиться желаемого результата. В нашей области два трансгенных козленка, которые сейчас растут в Центре по животноводству в Жодино – это своеобразные «марсиане», поистине «мировые звезды», ими интересуются
– А дальше? – поинтересовался я.
– Козлята вырастут, у них появится потомство, у которого уже будет ген лактоферрина – он передается по наследству, – ответил ученый. – Ну а нам предстоит создать технологию производства лекарственных препаратов. Их великое множество, и это чрезвычайно эффективные средства – истинные лекарства XXI века.
…Год спустя я вновь побывал в Центре. Естественно, разговор о Проекте был продолжен, так как споры вокруг него не утихают.
Спор об этом Проекте продолжается до сих пор. Хотя, как мне кажется, никаких оснований для него нет. Козлы, что бродят в загоне, почти ничем не отличаются от своих собратьев. Но как раз это «почти» и вызывает дискуссии.
«Почти» – это ген, внедренный в козлов.
Ген, принадлежащий человеку.
Ген, который козлы должны передать козам, а те в свою очередь дадут молоко, обладающее целебными свойствами.
Почему-то считается, что если синтезировано лекарство химическими методами, то это нормально. Если же используются методы биотехнологии, как в этом случае, то это «дьявольщина».
Оставим религии ее постулаты и догмы. Переносить их в науку нельзя, так как эти две области деятельности человека несовместимы.
Мы сильно отстаем от Запада в биотехнологии отчасти и потому, что пытаемся философией подменить достижения. Конечно, философствовать легче, чем проводить сложнейшие эксперименты. Но биологи и генетики России и Беларуси пошли как раз вторым путем. И получили выдающиеся результаты.
Рассказывает академик И.П. Шейко:
– У нас будет Государственная программа по биотехнологии. Это очень важно, так как пока ни Россия, ни Беларусь в этом направлении успеха не добились. Так сложилось, мы учились когда-то трансплантации эмбрионов в России. Александр Иванович учился там. В России она началась и там же умерла. А мы поддерживаем трансплантацию эмбрионов. У нас катастрофически не хватало быков-производителей. И методом трансплантации нам удалось продержаться, это нас спасло… Институт биологии гена в Москве в теоретическом плане впереди. У нас такого нет. Мы начали работать вместе. Пять лет прошло. Наши генетики научились делать генные конструкции. Это первые шаги. Работа очень тяжелая. Ради двух козликов мы провели более двухсот операций. Было много проб и много ошибок. Дискутировали, ругались, но шли вперед. Благодаря этому проекту мы подняли планку науки. Были на конференции в Ницце. И когда там узнали, что в Белоруссии получены трансгенные животные, зал встал и аплодировал стоя. В мире ничего подобного нет. Но главное: в абсолютно прикладном институте мы начали работать над огромной проблемой, это подъем нашей отрасли науки на принципиально новый уровень. Вот такие плоды приносят ученые, когда они работают вместе!
Руководит проектом Александр Иванович Будевич. Он заведующий лабораторией генной инженерии Центра по животноводству.
– Благодаря российской стороне мы пошли вперед, – говорит он, – и этот проект на первом этапе, как мне кажется, удался. Была создана генная конструкция, не имеющая аналогов в мире. Это кропотливейшая работа – была создана не одна конструкция, не две, а восемь! Сначала они были проверены на мышах, в лабораторных условиях…
– Что такое «генная конструкция»?
– Ученые научились сегодня выделять гены из ДНК, причем они знают точно, что определенный ген отвечает за какой-то признак. И что очень важно: научились присоединять к этому гену разные регуляторные элементы для того, чтобы эта конструкция встраивалась в определенный участок генома животного или растения. Что такое «определенный участок»? Это та самая часть конструкции, которая в будущем должна «отвечать» за то, чтобы продукция, получаемая в результате, полностью отвечала тем требованиям, которые мы хотели бы получить. Проще говоря, животное или растение начинает выделять необходимое нам вещество или в молоке, как в нашем случае, или в моче, или в лимфе, или в тканях. В общем, мы пытаемся получать разные вещества, чаще всего – лекарственные, не химическим, а биологическим путем.