Моя профессия – смотрящая
Шрифт:
— Знаешь, у меня сегодня тяжелый день и еще есть работа. Завтра. Хорошо?
— Зачем тебе это надо? — как всегда начал он. — Не женское это дело. Ты сама говорила, что они — опасные ребята.
— Да. Говорила. Но все так сложно и запутано. И я сама хочу выйти из этой ситуации, но так, чтобы не пришлось больше бояться. Ни за себя, ни за Аню.
Не могла же она начать объяснять ему все, что этому предшествовало: Геннадия Васильевича, Двойного Джо, олигарха, Юльку и еще десяток персонажей, которые прямо или косвенно повлияли
— Давай так! Я тебе все объясню, только позже.
Естественно, он согласился, но чувствовалось, что обиделся. А Вероника не могла сделать по-иному. Она сама многого не понимала, и требовалась определенная работа мысли, чтобы определить, что делать дальше. И для этого ей требовалось побыть одной.
Первый вопрос — кто это сделал? Сдал код. Вероника убеждала себя — это не он. Нет. Не он. Ей не хотелось думать, что это был Двойной Джо. Но ведь к ней стали поступать кодированные письма именно от него. Или скорее от того, кто маскировался под него. О чем это говорило? Ответа не было.
Второе — как отреагирует ФБР на провал своей операции. Хакеры благодаря ей узнали о проникновении в их систему других хакеров. Она этому способствовала, заподозрив неладное. Что в ответ предпримут госслужащие? Учитывая ее собственные сложные отношения с этой организацией в прошлом, приходилось быть морально готовой к каким-то ответным действиям с их стороны. Когда и что именно?
И третье. Затих Вячеслав. Чем он занимается? И еще те двое, которые остались от его компании после того, как ее покинул Руслан?
В эту ночь Вероника долго ворочалась в постели.
Морально она была к этому готова, но все равно они застали ее врасплох, и Вероника вздрогнула, и это явно было заметно со стороны. Внутренне чертыхнулась. Нельзя давать им повод думать, что она запугана.
Руслан дернулся в ее сторону, но она его остановила, взяв под локоть. Удостоверения, которыми те двое потрясли в воздухе, не предполагали сопротивления. Два одинаковых человека среднего возраста, почти одинаково одетые. Неприметные утепленные курточки и галстуки, выглядывающие из-под них.
— Специальный агент …
Вероника тут же забыла его фамилию.
Другой тоже назвался, и они спрятали свои удостоверения ФБР.
— Кто это? — спросил ее один из них, кивнув на Руслана.
— Это — вторжение в частную жизнь, — ответила она заученной фразой из фильмов, и тот примолк, насупившись.
Другой решил взять инициативу в свои руки:
— Нам необходимо побеседовать. Вам придется проехать в наш офис.
— Я арестована?
Вероника стояла, не выпуская руки Руслана.
— Пока нет.
— Вот когда у вас в руках будет постановление судьи, тогда вы
Тот решил сбавить обороты:
— Это будет в ваших собственных интересах.
— Я сама знаю, что в моих интересах. Вы хотите разговаривать со мной или с моим адвокатом?
Ответом было красноречивое молчание.
— Если со мной…
И тут ей в голову пришла сумасшедшая мысль. Она даже не успела ее толком обдумать и бросила:
— …тогда сегодня в семь в ресторане «Ланжерон». Адрес найдете в справочнике. А сейчас извините! Мне нужно идти.
И Вероника обошла их, застывших в изумлении. Она так и не выпустила руку Руслана. Физическое чувство, что он рядом, придавало ей уверенности. И даже наглости.
Он помотал головой, когда они отошли в сторону.
— И ты так можешь разговаривать с ними? У нас бы…
И он не закончил фразу. Вероника промолчала. Если бы у них было что-либо серьезное, то они бы не разговаривали. Приехала бы компания с автоматами. Но все их поведение во время краткого общения показывало, что им нужна информация и их задачей было ее запугать.
Они возвращались из школы, куда с утра отвезли Аню и где их прихватили фэбээровцы, и молчали. Теперь ей предстояло поразмыслить, что делать дальше. Решение было настолько импульсивным, что она задумалась о его последствиях только сейчас. Это было как игра в рулетку. Красное или черное. Сработает или нет.
Дома Руслан тут же ушел к себе. Вероника переоделась и какое-то время полежала, чувствуя, что происходит что-то не то. Он — хороший человек, и его нельзя обижать. Встала и прошла в соседнюю комнату. Он тоже лежал, и она устроилась рядом.
— Знаешь? Мне страшно. Обними меня, пожалуйста!
К вечеру она обрела прежнюю уверенность в себе. Одеваясь, Вероника настраивала себя на то, что сегодня будет красное. В ее представлении этот цвет олицетворял символ победы.
— Могу я тебя попросить? — обратилась она к Руслану перед уходом. — Ты можешь пойти со мной и посидеть за каким-нибудь столиком в стороне?
Вероника понадеялась, что его присутствие опять придаст ей чувство уверенности.
— Но ни в коем случае не вмешивайся! Что бы ни случилось. Хорошо?
Это была ее война, а не его. Он в свое время достаточно повоевал.
— Воды? — спросила официантка, узнав ее.
— И еще салат, — ответила она первое, что пришло на ум.
— Какой? У нас есть …
— Любой.
— Греческий?
Вероника махнула рукой. Ей действительно было безразлично.
Она пришла в ресторан за пятнадцать минут до назначенного ей срока. Руслан сидел в противоположном углу, но лицом к ней. Она должна была его видеть во время разговора с фэбээровцами, в том случае, конечно, если они явятся. Его невозмутимое в любой ситуации лицо должно придать ей силы.