Моя пятнадцатая сказка

Свительская Елена Юрьевна

Нет, конечно, можно все списать на роскошную фантазию моего папы. Что он подхватывал какие-то детали из реальности, в том числе, и из моих рассказов о событиях прошедшей недели, потом любопытно и пышно оформлял их при помощи своей фантазии — и выдавал мне уже в виде сказок.

Но…

Куда тогда отнести то, что папа и Синдзиро были давно знакомы и не ладили? А папа в своей сказке «Грустное золото» рассказал про нелюдей и юного хакера-человека. Там был лис Синдзиро, который пришел того хакера убивать. Которого защитила Кими. Которая была кицунэ наполовину. И которую вдруг потряс характер юного хакера, который приготовился спокойно

встречать жуткую смерть от лап, когтей и клыков нелюдей. Да еще и мечтал лишь, чтобы его маме не рассказали о гибели сына. Кстати, у него по сказке был младший брат, Тора, который умер из-за тяжелой болезни, когда у семьи не хватило денег на лечение. И, как и в сказке, у моего папы тоже был брат, тоже Тора, который умер еще в детстве, тоже потому что не хватило денег на операцию. Я уж молчу, что Кин из сказки был отличным хакером, а мой реальный папа — в реальности был хорошим программистом и знатоком компьютеров, вот ведь, мастером в большой фирме работал.

Но, все-таки… но не верить же, что и мой друг Синдзиро, и моя пропавшая мама оба были нелюдями, лисами-оборотнями?!

Но, впрочем… Кажется, я не сказала отцу имя хозяина и продавца нового магазинчика сладостей, когда еще только узнала о нем? А в папиной сказке той же недели был сэмпай Кими, также обучавшийся в тайной академии оборотней. Такой же лис, как и она. И… и его звали Синдзиро. Отец придумал свою сказку о юном хакере, его родных, полукровке Кими и самце-лисе, которого тоже завали Синдзиро, еще до того, как я упомянула о том, как зовут продавца сладостей. И тот Синдзиро кицунэ тоже был хорош в очаровании женщин. Также безукоризненно красив.

Так… так сказки ли мне рассказывает папа?.. Или это… настоящая жизнь? Тот мир, к которому я тоже причастна, родившись ребенком лисы и простого человека?..

Но… если тот мир — также и мой…

Этот мир чужой мне. Непривычный. И там должно быть много разных существ, настоящих ками и настоящих чудовищ. А я… если я — всего лишь маленький лисенок, то выживу ли я там?.. Или мне суждено прожить за гранью второго мира, который наполовину является и моим?..

В ту ночь мне приснился странный сон.

Заснеженная дорога под моими ногами. Плотный, холодный, пушистый снег под моими босыми ступнями. И мир вокруг, укутанный снегом. Снега было так много! Непривычно много. Так много я видела только на Хоккайдо.

Путь был просторный и широкий. Клочки желтоватой травы кое-где по бокам. За ними заросли кустов. И разные деревья. Я некоторых из них прежде не видела. Белые как снег, с редкими черными метками, будто звериными носами, высматривающими что-то и вынюхивающими из-под прохладного пушистого белого одеяла. Серые и шершавые. Черные. Ровные толстые стволы. Тонкие молодые. Раздвоенные или разтроенные. Вон от того, слева, отходило сразу шесть стволов.

Тихо, медленно падал снег. Одинокими и изящными снежинками, превращающимися в капельки от прикосновения моих ладоней или дыханья. Пушистыми комками… на каких-то кустах с темно-бордовыми ветками пушистые клочки снега застыли, словно пушистые цветы, словно россыпь мелких-мелких цветов. Словно соцветия звезд, заблудившихся и затерявшихся в темных путах. Я, подняв руки к небу, такому же белому, как и покрывало земли под моими ногами, ловила эти пушистые снежинки. Изящные, словно маленькие бриллиантовые драгоценные украшения. Но такие хрупкие… такие неуловимые… Я вглядывалась в них — а у меня на это было только мгновение — и сердце мое замирало

от восхищения этой мимолетной красотой. Снег этого мира был воистину волшебным!

Откуда-то из лесу доносился тихий гул. И звонкие птичьи трели. Странная, чарующая музыка. Музыка, которой я никогда не слышала прежде. И никогда больше не услышу.

Снег словно крохотные звездочки падал с небес и сливался с землей вокруг меня. Небо спешило навстречу земле. Небесное и земное соприкасались. И где-то позади и впереди меня становились единым целым.

Я одна, охваченная миром природы. Он и я. Или мы вдвоем?.. Если мир и я соприкоснутся, то я больше не буду одной?..

Я все шла и шла… и кружилась порою. И ловила на мгновение пушистые звезды в свои ладони.

Я все шла и шла… шла и шла…

Дерево над землей выступило на моем пути неожиданно. Кажется, его вырыли вместе с корнями и завалили на бок, но оно нашло в себе силы, чтобы пойти в сторону — и снова устремилось к небу, раскрывая ему объятия своих ветвей. Взобравшись по корням и останкам земли, присыпанным снежным покрывалом, я стала уже немного выше дороги. Осмотрелась.

Стал виден узор деревьев, уже других каких-то деревьев, где-то впереди моего пути, на краю его бесконечной линии. Проступил лес справа от меня, когда я обернулась назад. И река слева, за кустами и росчерками высохшей желтоватой травы. Нет, море. Море, застеленное пушистым одеялом из снега. И… город, выраставший из моря, возвышавшийся над ним. Небольшие дома. Сначала линия домом этажей в пять или семь с россыпью не горящих фонарей меж них. Затем стена из домов покрупнее, массивных и повыше, зубьями тянущихся к небу. Но чем-то похожих на дома человеческих городов.

Я стояла и смотрела на дома, выступавшие из моря, на их спутников-фонарей. Снег все падал и падал, пушистый-пушистый, а лес справа от меня мерно гудел и изредка звенел тонкими птичьими голосами.

И мое темно-коричневое тусклое кимоно цвета горького шоколада, с ярко выступившим из-под рукавов и ворота нарядом сочного оттенка смешения рыжевато-коричневого, медленно становилось затканным снежными звездами, так ярко выделявшимися на темном фоне. И мой тусклый наряд в снежной вышивке становился каким-то волшебным, покрывался диковинными узорами … звездными узорами…

Снежные звезды лежали под моими ногами и на моих босых ступнях. Снежные звезды заткали всю землю густыми небесными узорами. Снежные звезд замели путь, по которому я пришла, и путь, которого для меня еще не было, который только ожидал меня спереди. Воздух был залит искрами кружащихся и падающих шуршащих звездных россыпей… звездных искр… А небо все сыпало и сыпало на мир своими чистыми хрупкими искристыми звездами. Сыпало и сыпало. И звезды на небе, белом-белом, все не кончались и не кончались.

А потом посмотрела куда-то в бок — лес был тот же самый. И, нет, взгляд мой потянулся куда-то вперед, по еще не пройденному ногами пути.

Там стоял босыми ногами на земле Синдзиро, закутанный в несколько слоев белоснежных кимоно, длинных и будто сливающихся со снежной дорогой. Или даже он просто вырос вдруг из этого чистого пушистого снега?.. Он стоял далеко, и его бледное лицо почти сливалось с белой пушистой дорогой. Но черные как бездна глаза его смотрели на меня с его лица. И развевались пышным огромным живым облаком его длинные-длинные волосы, черными изящными линиями выделявшиеся на белой-белой земле и темных разноцветных стволах деревьев и кустов за ним.