Моя ревность тебя погубит
Шрифт:
У них есть определенная стратегия, в ходе которой они выбирают девушек из неблагополучных и бедных семей, за которых некому заступиться. Они запугивали их, из-за чего все жертвы до сегодняшнего дня молчали и не заявляли в полицию.
Самое страшное, что родители ублюдков могут деньгами могут закрыть дело, хотя их причастность доказана: судмедэксепртиза сделана, найдены свидетели
Я блокирую телефон и кладу обратно на стол. Мои руки трясутся и сжимаются в кулаках. Моё сознание возвращает меня в тот вечер. Тот ужасный вечер, в котором эти мерзкие, малолетние твари хотели навредить моей девочке. Они собирались привести её к себе, избить изнасиловать и запугать. Потому что они знали, что она из неблагополучной семьи. Возможно, они судили не по её затасканной одежде, а знали наверняка, что её мать — алкоголичка, а папа — инвалид, который никак не сможет её защитить.
Он вёл её. Нет. Тащил её за руку туда, где остальные уже поджидали её. Поджидали, чтобы воспользоваться её наивностью и уничтожить её маленькое, хрупкое сердце.
Они бы сделали это, если бы я не появился.
Эти твари. Я…
Я убью их. Ни их блядские родители, ни один суд в этой стране не поможет им избежать наказания.
Взяв себя в руки, я снова иду к Полине. Её покрасневшее до этого лицо теперь бледное. Она поставила себя на место всех этих девушек. Она возвратилась в прошлое, в тот вечер, когда она была с ним.
— Принцесса, посмотри на меня, — прошу я, присаживаясь на корточки и убирая налипшую прядь с её лица. — Это в прошлом. Это не касается тебя. Они ничего тебе не сделали и не посмели бы сделать, слышишь?
— Они бы посмели, — страдание в её голосе продолжают наносить мне сотни ножевых ударов. — Они бы сделали со мной всё, что захотели. Потому что я из неблагополучной семьи. Потому что они искали таких девочек. Специально, чтобы насиловать их и оставаться безнаказанными.
— Больше они не останутся безнаказанными.
— Их богатые родители…
— Им не помогут никакие деньги, моя девочка. Я сделаю так, что они не выйдут на свободу ближайшие двадцать лет.
Я повешу на них не только изнасилования, за которые дают минимальный срок. Я договорюсь и сделаю из них полноценных убийц, даже сам дьявол не спасёт от наказания за то, что они
— Если бы не ты… — шепчет она. — Если бы не ты, то меня могли изнасиловать, Стас. И даже не один раз.
От последнего её предложения кровь стынет в моих жилах. Сколько ужасов она должна была пережить? Сколько кошмаров подстерегали её?
— И если бы ты не появился тогда. Если бы ты не был тем мужчиной, которым являешься, то это бы случилось. Самое смешное, что твоя неконтролируемая, твоя губительная ревность спасла меня. Ты спас меня, — она рывками хватает воздух, но всё ещё не даёт мне ответить ей. — Не говори, что всё наоборот, Стас. Нет, это ты, только ты. Те твои качества, которые иногда убивали меня, в итоге спасли. Я хочу сказать спасибо господу за то, что послал мне такого мужчину, как ты. Но больше я хочу сказать спасибо тебе.
Большим пальцем я убираю слёзы с её лица. Она не прекращаются, но я всё равно делаю это.
— Я могла пережить самые ужасные вещи, но ты не позволил этого.
— И никогда не позволю, — добавляю я.
— Я знаю, — она берёт мою руку своими руками и целует. Этот нежный жест разрывает на части моё сердце. — С тобой я больше не боюсь жить. С тобой я ничего не боюсь, словно я защищена стеной от всего.
— Я всегда буду стеной для тебя. Стеной для наших детей и нашей семьи. Никогда не сомневайся во мне, моя девочка.
— Я не сомневаюсь, — уголки её губ приподнимаются. — Это невозможно.
Дотронувшись до её плеч, я помогаю ей подняться.
— Мне уже лучше, — отвечает она, видя уже назревающий вопрос в моих глазах. — Пойдём, я хочу рассказать Сене, какие имена мы выбрали для малышей.
— Какие имена ты выбрала, — напоминаю я.
— Ты был не против любых имён, — хихикает она. — И они очень сочетаются с отчеством. Эдиан Станиславович. Эмиль Станиславович. Это красиво, правда?
— Это очень красиво, — подтверждаю я, целуя её в губы и чувствуя, как она улыбается.
Той самой улыбкой, ради которой я готов металл превратить пыль, из-за которой я готов умереть, благодаря которой каждый день я держусь на плаву и вижу смысл.
Она — единственный мой смысл, который вынашивает сейчас наших детей. И я недостоин её, я не заслуживаю того, чтобы ангел был в моих руках, но я сделаю всё, чтобы мои руки стали для него раем.