Моя (с)нежная ошибка

Снегова Анна

— А к таким! Которые в династических браках полагаются! — я отвернулась и потупилась, глотая обидные слёзы. Вот и не разревусь, ему на зло!

Молчание затягивалось, становилось невыносимым. А у меня силы воли не хватало на Дерека посмотреть.

— Династическим, значит! — протянул он.

Мой взгляд вспорхнул испуганно… и я увидела, как он со злостью дёргает шнуровку рубахи на груди.

— Т-ты чего? — севшим голосом спросила я.

Он смотрел на меня потемневшим от гнева взглядом.

— Ну династический, так династический.

Как пожелаешь. Но ты в курсе, что в династических тоже полагается наследников рожать? Можно даже сказать, это прямая обязанность короля и королевы. Или ты не согласна?

Я попятилась. Под ноги кинулось предательское ребро постели. Плюхнулась на неё с размаху.

— С-согласна…

— Вот и замечательно.

Дерек взялся за нижний край рубахи и в два рубленых, сердитых движения стащил её с себя через голову. Отбросил подальше.

Я сглотнула комок в горле, уставившись на злющего, лохматого и… почти голого мужа.

И как-то вот совершенно позабылось, а за что я, собственно, только что на него так злилась. Зато чрезвычайно отчётливо вспомнилось, почему на меня нападало одеревенение всего организма при его приближении. Потому что… это же было совершенно невозможно выдержать!

И это я ещё не знала раньше, что там под рубашкой. Хорошо, что не знала, если так рассудить. А то подданные ещё, чего доброго, решили бы, что им в королевы досталась слабоумная. Которая слюни средь бела дня пускает.

Огонь свечей, горевших у изголовья постели, убийственно чётко обрисовывал рельеф поджарого, мускулистого тела. Сжимая на груди полотенце, я распахнутыми от удивления глазами жадно разглядывала мужа, стараясь не упустить ни одной детали. От широких, красиво очерченных плеч и бледных штрихов старых шрамов на груди и левом боку — наследия уличного детства — до выпуклых очертаний мышц на животе и тёмной дорожки волос, уходящих от пупка…

Очнулась, когда увидела, как он положил руки на завязки на поясе.

— Что ты делаешь? — спросила непослушными губами.

— Как что? Штаны снимаю. Ты же не думала, что я могу сделать тебе ребёнка, не снимая штанов? — раздражённо переспросил муж.

О. Боже. Мой.

— Дерек, а давай не сегодня?

— Почему это? Ждать почти месяц до первой брачной ночи, это слишком даже для святого. А я совсем не святой, Рика.

Когда на щеке появилась лукавая ямочка улыбки, я поняла, что пропала окончательно. Дерек так выразительно посмотрел на моё полотенце, что я ещё крепче прижала к себе свой последний щит.

— Но ты же, наверное, устал?

— Какая трогательная забота. Спасибо, жёнушка!

Под сильными пальцами узел медленно развязывался.

Я зажмурила глаза.

— Может, хочешь ванну принять? Моя мама прислала ванну…

— Злючка, меня сначала море вымочило до самых костей, потом ледяным дождём ещё отмыло до скрипа. Куда уж чище? — Его вкрадчивый голос раздался существенно ближе. — Замёрз правда, как собака. А святая обязанность каждой порядочной жены — согреть

замёрзшего мужа, м-м?

Я в панике прокручивала оставшиеся аргументы в своей голове.

Выходило, что возразить мне больше нечего.

В конце концов, я не могла не признать, что его слова справедливы. Королевы должны рожать королям наследников. В этом смысл королев.

— Можно я хотя бы свет погашу? — спросила я нервно. — Я… если честно, я никогда… ну, то есть совсем… ты же не поверил той гадкой целительнице?

Его ответ раздался откуда-то с высоты совсем рядом, и у меня встали дыбом все-все волоски на теле.

— Ни на секунду, Злючка! — хмыкнул стоящий над постелью муж. — Ты и целоваться-то не умеешь толком. Уж я-то знаю.

Воспоминания о моём первом и единственном поцелуе прошили всё тело насквозь, от головы до самых пяток. Стало жарко, как будто внутри вспыхнул маленький костёр.

— В постель, Рика. Живо. Хватит болтовни. Болтать у нас получается не очень.

Ух, а вот командовать он научился по-королевски. И когда только успел?

Я сама не заметила, как чуть не подскочила на кровати. Стремглав бросилась к изголовью, задула свечи. Поколебавшись секунду, отшвырнула влажное и остывшее полотенце подальше на пол, а сама забралась под одеяло и натянула его до самого подбородка.

С бешено бьющимся сердцем стала дожидаться в кромешной тьме, что же будет дальше.

В темноте был так отчётливо слышен каждый шорох, что я буквально физически почувствовала тот момент, когда Дерек опустил колено на край постели.

— Хорошая кровать получилась. Не скрипит, — удовлетворённо заметил он.

— Ты молодец! У тебя настоящий талант! — поспешно отозвалась я. Хотела как-то исправить совершенно неправильное впечатление, которое у него почему-то сложилось. Как будто я ему не рада и вообще. Откуда только такой бред ему в голову?..

— У меня много талантов, — проворчала темнота многозначительно.

Совсем-совсем-совсем близко. Ох, мурашечки мои, мурашки…

Я ещё ниже сползла под одеяло и отчаянно вцепилась в край.

— А знаешь, о чём я думал, пока её сколачивал?

— Понятия не имею, — пробормотала я глухо из-под одеяла.

— Как потрясающе на ней будет смотреться моя красивая жена. А ты меня лишила этого зрелища. И не стыдно?

Мурашки дружно спустились куда-то вниз и принялись танцевать на моём животе.

И вроде я ожидала чего-то подобного, но всё равно чуть не взвизгнула, когда поверх одеяла на меня легла тяжёлая рука, а потом провела сверху вниз по телу.

— Нашёл, — удовлетворённо заключила темнота.

А потом обрушилась меня сверху так, как будто потолок упал.

Дерек бесцеремонно улёгся на меня поверх одеяла, зажал со всех сторон коконом из плотной ткани, так что я напомнила сама себе крохотную мушку, которую паук основательно закутал в паутину прежде, чем сожрать.

Горячее дыхание опалило лицо.