Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
Гиммлер обнял её и зарылся лицом в пышные волосы, пахнущие чем-то приятным. Та вздрогнула и тихо сказала:
— Генрих, мы же на работе… — голос её дрогнул.
— Я знаю, милая… Я уже соскучился по тебе! — ответил он, улыбаясь и глядя ей прямо в глаза.
— Я тоже, любимый..
Не выдержав, он начал целовать её шею, губы, ласково поглаживая грудь. Несколько секунд она стояла неподвижно, а потом её прорвало. Хедвиг обняла его и тихо застонала когда его нетерпеливая рука проникла ей под блузку. Гиммлер не беспокоился что кто-то войдёт. Умный Рудольф не пустит в кабинет никого, пока секретарша
Потсдам. Бабельсберг. Усадьба баронессы фон Мантойфель.
Гюнтер Шольке.
— Оберштурмфюрер, скажите, когда вы в последний раз видели графа Шверина? — следователь задал ему этот вопрос словно забыл на него ответ, который Гюнтер дал уже несколько раз. Он вымученно вздохнул и поднял глаза на плотного, невысокого, по сравнению с ним, мужчину в гражданском костюме. Тот приехал в усадьбу несколько часов назад, вместе с парой помощников или коллег и сразу развил бурную деятельность. Запретил всем её обитателям отлучаться и начал допрашивать, начиная со слуг и кончая хозяйкой дома. Самого Гюнтера, видимо, оставил на закуску. К счастью, он успел предупредить Марию с Ребеккой что им отвечать, поэтому за них почти не волновался, тем более их допрос продлился недолго. Насколько Гюнтер понял, следователи провели чисто формальный допрос, похоже, сомнений в естественной смерти графа у них не было. А вот в самого Гюнтера главный из них вцепился крепко, намереваясь поймать на противоречиях и различия в показаниях.
— Я же вам уже говорил, герр Вайснер, что видел его поздно вечером, часов в 10. Я искал графиню фон Нейбург и нашёл её в компании графа в дальней комнате. Мы посидели с ним несколько минут, потом графиня ушла. Я хотел пообщаться с ним, поговорить, узнать о нём побольше так как он показался мне довольно интересным человеком. Но граф был уже сильно пьян и, похоже, не собирался останавливаться, так как рядом с ним стояли несколько бутылок шампанского… — снова рассказывал Гюнтер.
Следователь несколько секунд смотрел на него, потом вынул какую-то бумагу, мельком бросил на неё взгляд и сказал:
— В показаниях одного из слуг написано что граф Шверин насильно тащил графиню фон Нейбург из главного зала. Как вы думаете, у них были неприязненные отношения?
— Об этом мне ничего не известно… — покачал головой Гюнтер. — Я не интересовался их взаимоотношениями.
— А у вас с графом какие были отношения? — спросил Вайснер.
— Никаких. Ни деловых ни личных. Я вообще не знал о его существовании пока не встретился с ним здесь.
— Понятно… — протянул следователь. — Возможно, вы видели как граф с кем-то ругается на празднике? У него были конфликты?
— Этого я тоже не знаю, не следил за ним. И вообще, к чему все эти вопросы, герр Вайснер? — с некоторым раздражением поинтересовался Гюнтер. Следователь пытался прощупать его, неужели он что-то заподозрил?
— Это обычная практика при странных несчастных случаях, оберштурмфюрер. Я обязан отработать все версии, даже если они неочевидны! — пожал плечами Вайснер.
— Странный несчастный случай? — скептически поднял брови Гюнтер. — Что это значит? Мне
— Кто именно сказал? — не глядя на него спросил следователь, продолжая просматривать бумаги.
— Графиня фон Нейбург… — это было правдой, ведь утром именно она сообщила предварительную причину смерти этого аристократического ублюдка.
— Скажите, почему вы решили в эту ночь остаться в усадьбе? — внезапно переключился Вайснер. Гюнтер мысленно усмехнулся. У следователя нет никаких доказательств его вины, иначе разговор с ним был бы совершенно иной.
— Потому что я слишком много выпил и баронесса с графиней убедили меня не рисковать ехать ночью пьяным домой.
— Когда вы сидели в той комнате с графом… Постарайтесь вспомнить, у него на лице или теле были следы… например, побоев? — не унимался следователь. Гюнтер сделал вид что задумался. Через несколько секунд его как будто озарило и он медленно протянул:
— Вы знаете, вот после вашего вопроса я вспомнил что у него на скуле было что-то похожее на синяк… Тогда я не обратил внимания, решил, разве будет аристократ с кем-то драться? Это же просто невозможно! Но… что это могло быть? — с невинным видом спросил Гюнтер.
— А на теле были следы?
— Откуда я могу это знать, герр Вайснер? Или вы думаете я просил его раздеться? — оскорбился Гюнтер.
— Что вы, оберштурмфюрер, я не это имел ввиду! — открестился следователь. — Кстати, покажите, пожалуйста, ваши руки?
— Зачем? — напрягся Гюнтер.
— Просто покажите, не бойтесь! — настаивал Вайснер. Недоумевая, он поднял руки и показал следователю. Тот внимательно изучил их, особенно костяшки пальцев. Гюнтер внезапно похолодел. Проклятье, этот чёртов сыщик хочет понять была ли у него драка с графом! Как же хорошо что у него есть дар регенерации! Иначе, скорее всего, какие-нибудь следы там обязательно бы остались, ведь Гюнтер бил Шверина не задумываясь о таких нюансах. К счастью, сейчас его руки, как и лицо, были в полном порядке и Вайснер, с некоторым разочарованием, вздохнул. Что ж, это была неплохая попытка, признал Гюнтер.
— Хорошо, оберштурмфюрер, пока у меня больше нет к вам вопросов! — сказал следователь, складывая все бумаги в картонную папку. — Можете быть свободны. Но настоятельно прошу не уезжать пока из Берлина, возможно, у нас будут к вам дополнительные вопросы.
— В ближайшие пару недель я точно буду в столице, а потом..
— Что потом? — заинтересовался Вайснер.
— Потом я отправлюсь на фронт, защищать наш Фатерланд! — с гордостью ответил Гюнтер.
— Вот оно что… — протянул следователь. — Понимаю, долг каждого немца принести Рейху пользу там куда его пошлют. Что ж, всего вам хорошего, оберштурмфюрер!
Он взял шляпу, надел её и вышел из комнаты. И почти тут же дверь снова распахнулась и в неё быстро вошли баронесса с графиней. Они были взволнованы и тут же начали спрашивать его:
— Гюнтер, что ты ему сказал? — спросила Мария.
— Всё в порядке? — одновременно с ней поинтересовалась Ребекка.
— Да, следователь попался добросовестный, спрашивал много всяких мелочей, но ничего серьёзного! — успокоил он их.
— То есть, граф на самом деле умер от остановки сердца? — спросила графиня, с тревогой глядя на него.