Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
В Москву он поехал не сразу. Надо было подкопить денег и кое-чему подучиться. Поэтому и направился на Дон. Алексей слышал что многие казаки воевали против советской власти и надеялся найти кого-нибудь из тех кто смог остаться, избежав множество чисток. Не сразу, но ему повезло. Проживая в одной из станиц, он смог свести дружбу с одним из казаков, живших на окраине. Тот был нелюдим и часто пил. Могучий казачина, по имени Антип, спьяну проболтался что раньше служил у атамана Семёнова, а ещё до этого воевал пластуном против немцев. Опыта у него было много, а ненависти к большевикам ещё больше.
Выяснив подробности, Алексей дал ему понять
Ранние подъёмы, долгие пробежки, рукомашество, метание ножей, фехтование шашкой, стрельба из револьверов и пистолетов, тихое подкрадывание к врагу, маскировка… Больше года он прожил в этой станице, в гостях у Антипа, активно запоминая всё что тот показывал. Заодно подогревал свою ненависть, слушая как измывались над казаками красногвардейцы, вырезая у них погоны на плечах и газыри на груди. Впрочем, по словам Антипа, они сами не отставали от врагов, только вырезали у "красных" звёзды, прежде чем милосердно пристрелить или повесить. Особенно тронул Алексея рассказ об одном священнике на Дальнем Востоке, который упрямо продолжал молиться за Царя-батюшку, даже когда большевики пригрозили повесить прямо в храме. И повесили, нехристи проклятые! Вся деревня плакала, видя это, но "красным" было плевать.
Закончилась эта его жизнь в станице внезапно. Как-то раз, утром, Антип побрился, переоделся в чистое бельё, взял шашку и подошёл к нему, когда он только прибежал с пробежки.
— Сегодня уезжай отсюда, Алексей Дмитриевич. Опасно тебе будет тут… — спокойно сказал он. Алексей напрягся. Неужели на него вышла милиция? Но как?
— Что случилось, Антип Петрович? — спросил он, торопливо одеваясь.
— Сегодня день убийства моей семьи… — ответил тот с пустыми глазами. — Не могу я больше жить один, без них. Сердце болит. Помирать пойду.
Изумлённый Алексей застыл на месте. Ни разу старый казак не говорил о своей семье, даже будучи сильно пьян. На его прямые вопросы просто молчал, играя желваками.
— Расскажи о них, Антип Петрович! — неожиданно для себя, попросил он.
— Зачем? — мёртвым голосом ответил казак. — Легче мне уже не станет..
Алексей подошёл к нему вплотную и твёрдо сказал:
— Чтобы я смог отомстить за них! Так же как за мою мать, Машу… и за Россию! Это нужно мне, понимаешь, Антип Петрович!? — с напряжением сказал он. Тот почти минуту смотрел на него… а потом сел за стол.
— Лушкой жену звали… Уж такая добрая и красивая была… Первая красавица в станице! Я иногда у Бога спрашивал, за что мне такое счастье? — голос его дрогнул. — Как посмотрит на меня своими глазами, так сердце захолонет от любви к ней. Она не любила чтобы я пил… Нет, ни разу не ругала… но как посмотрит на меня с укором, то сразу весь хмель вылетал… Готов был на всё чтобы снова улыбнулась. Все пьют, мне предлагают, а я как представлю её глаза… Первач в рот не идёт. Трезвый ходил..
Он помолчал, потом снова заговорил.
— Ещё сын был… Сашка. Такой вихрастый парнишка, уже мог шашкой махать… Во всём старался на меня походить… Всего двенадцать годков было ему… — из глаза покатилась слеза.
Он вытер её, сглотнул комок в горле и продолжил:
— И младшенькая моя доченька, Варенька… пять лет ей всего и
Антип смахнул уже две слезы.
— Тогда как раз Великая война была… Вот я и отправился туда, с австрияками да немчурой воевать. Каждый день вспоминал их! Но сердце спокойно было. Знал, что они в порядке, ждут меня. За себя не боялся. А потом начался в армии разброд, служивые давай брататься с врагом, грубить господам офицерам и дезертировать… Я уже тогда понял что ничего хорошего не будет от этих революционеров, мать их за ногу… Но думал, что справятся, ведь в 5 году справились же? Задушили этих бунтовщиков, радетелей за народ… А потом… Потом всё покатилось к чертям собачьим! Долго тут могу рассказывать, но времени нет… Да и не об этом хотел..
Он прерывисто вздохнул, глянул на Алексея пронзительными глазами.
— Большевики пришли в нашу станицу утром. Часть пьяные, все злые как собаки… Загнали всех в дома и давай искать казаков. Только откуда они там возьмутся? Такие как я или на фронте погибли или сражаются против них далеко от дома. Обыскивать всё начали, заодно, всю жратву и выпивку потащили… Я сам в это время на Востоке был, с Семёновым, Читу брали. А эти скоты… они мою семью в заложники взяли, видно, решили что я где-то в станице прячусь. Их главный, комиссар с маузером, и давай Лушку пытать, где, мол, твой муженёк? А та и не знает… Он давай бить её… Та плачет, говорит, давно уже меня не видела, а тот не верит… "Врёшь, сука, здесь он где-то!" — орал… Тогда приказал привести Варьку, поднёс ствол к её головёнке и рычит, мол не скажешь если, то прямо перед тобой пристрелю! Та плачет от страха..
Он залпом выпил стакан водки и заговорил, глядя в стену.
— Лушка-то, в обморок упала от такого… А тут и Сашка появился… с ножом, который я ему подарил на день рождения… Комиссар спиной к нему стоял, так он ему туда нож и воткнул по самую рукоятку! Сразу сдох, собака, даже не мучился… — с сожалением сказал Антип. — Ну, потом они бежать собрались, Сашка мою старую шашку достал из тайника под полом, но… не судьба им было спастись… Пришли в хату несколько других "красных", увидели труп своего главного и накинулись на Сашку..
Казак прервался и снова глотнул, продолжая смотреть вперёд.
— Эх, и славно же повеселился сынок в свой первый и последний бой! Те, кто видел в окно, рассказали что двоих нехристей он положил насмерть и ещё одному руку почти срубил… Не зря его учил… Только они его пристрелили, сволочи. Видно, поняли что не смогут ребёнка победить. А потом..
Антип низко опустил голову.
— Потом они за мою Лушку принялись… насиловали её, измывались, били… Она уже ничего не говорила… просто лежала… Тогда они её штыком добили. Сказали… — он всхлипнул.. — Сказали "Чтобы контру не плодила.."
Он не выдержал и глухо зарыдал, сотрясаясь. Окаменевший от услышанного, Алексей сидел, не чувствуя своего тела. Уж на что история его самого была страшной, но у Антипа оказалась ещё хуже. Господи, сколько же большевики зла принесли земле Русской? Истреблять их надо, как бешенных собак истреблять! Любыми способами, в любом месте! Всех! Без всякой жалости и пощады! Они, как грязь на родной земле, мешают народу жить! Кричат что власть принадлежит рабочим и крестьянам? А сами гнобят тех же крестьян своими трудоднями и коллективизацией. Да и рабочие не особо рады.