Моя строптивица
Шрифт:
Оглядевшись в который раз я, наконец, заметила на одной из аллей миниатюрную фигурку травницы. Фалиния кивнула мне и быстрым шагом пошла в глубь парка, я поспешила за ней. Аллея свернула к пруду, на котором горожане кормили уток, но сейчас здесь было абсолютно безлюдно. Скамейки по периметру пустовали, но Фалиния не стала присаживаться. Она подошла к самому берегу и сделала вид, что кормит птиц. Избалованные щедрыми горожанами утки лениво подбирали угощение и отплывали от берега. Прохладный ветерок заставил поежиться, да и местечко для встречи травница выбрала не самое приветливое в этот вечерний час. Сгущающиеся сумерки делали
Я подошла к Фалинии и кашлянула.
– Сначала деньги, - прошептала старуха. Я протянула ей мешочек с золотыми монетами, которые травница тут же принялась пересчитывать. Потом мешочек утонул в недрах её потрепанного ридикюля, а в ладонь мне неожиданно ткнулось что-то маленькое, округлой формы. Я раскрыла ладонь и увидела небольшой пузырек с мутноватой жидкостью.
– И сколько нужно чтобы получить результат?- травница уже повернулась ко мне спиной, намереваясь уйти, но остановилась:
– Пары капель вполне достаточно.
Я зажала пузырек в руке, и замерла в ожидании. Старуха успела сделать от меня пару шагов, когда навстречу ей, прямо из зарослей, вынырнул мужчина и двинулся в нашу сторону. Фалиния замерла, резко развернулась и увидела, что и с другой стороны к нам спешит мужской силуэт. Травница подскочила ко мне:
– Кидай пузырек в воду, быстро!
Я изобразила дурочку:
– Еще чего! Я заплатила за него.
– Курица безмозглая, нас сейчас обеих заберут. Кидай, говорю, пузырек!
Но я только сильнее сжала кулак и попятилась. Фалиния то ли от злости, то ли решив любой ценой избавиться от зелья, с силой толкнула меня в воду. Наверное, она посчитала, что падая, я разожму руку и пузырек пойдет на дно. Я даже и не подозревала в миниатюрной старухе столько силы.
Намокшее платье, как и ридикюль, цепочка которого была намотана на запястье, потащили меня вниз. С распахнутыми от ужаса глазами я ушла под воду и окружившая меня со всех сторон темнота вызвала приступ паники. Я открыла рот, чтобы закричать, позвать на помощь и захлебнулась темнотой. Это так страшно - когда нет ни звуков, ни света, а только чернота, которая проникает даже внутрь тебя.
Звуки вернулись слишком резко, как и возникшая боль в груди. В нарастающем гуле звуков сознание выделило лишь один голос, который цеплял и не позволял снова провалиться в глухую темноту.
– Аделина!
Я открыла глаза и тут же картинка передо мной резко перевернулась, а меня скрутило в приступе рвоты. В груди надсадно болело от позывов, меня всю трясло, и если бы не чужие руки, удерживающие меня, я наверняка бы уткнулась лицом в мокрую траву.
На плечи легко что-то теплое и, главное, сухое и я сразу почувствовала контраст с насквозь мокрым платьем, которое противно липло к ногам.
– Аделина, посмотри на меня…
Будто сквозь пелену я увидела склоненное лицо Ройнала. Его волосы были мокрыми, по лицу стекали капли
– Потерпи немного.
Меня подняли на руки и я, закрыв глаза, прислонилась к плечу Ройнала. Меня мутило, в горле саднило, во всем теле чувствовалась противная слабость от которой трясет, словно в лихорадке. Мерзкие ощущения…
Потом, наверное, мы ехали в экипаже, потому что я чувствовала мерное покачивание. Рубашка Ройнала, в которую я уткнулась лицом, тоже была мокрой и мне это жутко не нравилось. Больше всего на свете я хотела сейчас снять с себя мокрую одежду. Сквозь ткань платья я чувствовала горячие руки супруга, и это было единственное приятное ощущение в сплошном кошмаре окружившим меня. Виска коснулось теплое дыхание и все тот же голос что-то успокаивающе зашептал.
В очередной раз я вынырнула из полуобморочного состояния, когда почувствовала как с меня срывают мокрую ткань. Платье просто разорвали на куски, чтобы скорее снять. Кажется я видела Ядвигу, которая одевала на меня сорочку, охая и вздыхая при этом. Лишь коснувшись головой подушки я вдруг вспомнила кое-что важное. Позвала сиплым шепотом:
– Ройнал…
Лицо супруга тут же склонилось над моим:
– Тебе плохо? Что-то нужно? За доктором уже послали…
Я мотнула головой и тут же скривилась от подступившей дурноты.
– Тише, тише,- его пальцы коснулась моей щеки.
– В руке…
Я разжала ладонь в которой все это время сжимала злосчастный пузырек. Ройнал забрал его и отложил куда-то в сторону, даже не взглянув. Мне стало так обидно… я чуть не утонула, а он даже не взглянул на него… Из глаз сами собой полились слезы.
– Ну что ты, девочка моя. Все уже позади. Теперь все будет хорошо.
Ройнал ладонью вытирал мои слезы, целовал в висок, а мне становилось только хуже от этой ласки.
Несколько последующих дней меня периодически мучила головная боль, которая пропадала после принятия порошков, выписанных доктором. Доктор Матьюз осмотрев меня, долго качал головой и, наконец, вынес свой вердикт:
– Лойдесса Аделина, пора уже оставить ребячество. В прошлый раз вы поранили ногу, теперь чуть не утонули, а что будет после? Мне даже страшно представить! Я понимаю, вы молоды и резвы, но нужно быть осмотрительнее.
Не знаю, что ему сказал Ройнал, вряд ли то, что случилось на самом деле. Но какая теперь разница.
Но я сильно заблуждалась, полагая, что самое страшное позади. Головные боли, минутные приступы тошноты - это все оказалось ерундой по сравнению с ночными кошмарами, которые стали меня преследовать каждую ночь.
Я снова оказывалась в абсолютной темноте. Глухой, вязкой, душной. Она подступала ко мне со всех сторон, оставляя лишь где-то над моей головой небольшой просвет, который медленно затягивался. Я кричала, звала на помощь и просыпалась от собственного крика, в объятиях Ройнала. Он укачивал меня словно ребенка, что-то шепча на ухо, и я, вслушиваясь в этот шепот, снова засыпала.